Спаси Господи всех кто старается на этом сайте повзрослеть духовно, и нам помогает укрепиться в вере. Наберитесь терпения, и прочитайте этот труд схиигумена. Здесь очень хорошо все обьяснено, на примерах Евангелия и святых отцов, как нам нужно готовиться к концу мира, к покаянию, как читать Святое Писание и Апокалипсис.Как нужно глубоко в землю зарыть свой ум и разум, которому мы только и доверяем, как правильно надо исправлять себя от всего противного Богу. Как надо молиться, всегда привожу пример, вот лежит человек на смертном одре, умирает, около него санитар, с краником кислорода, и подает ему необходимое для жизни – воздух, а до этого человек сильно и дерзко нагрубил санитару, вот как он будет просить его продлить ему жизнь? Не иначе кровавыми слезами, тем более Сам Спаситель показал нам в Гефсиманском саду, как надо просить Отца.
Времени у нас мало, почти нет.
Схиигумен Авраам
О том, как нужно готовиться к кончине мира
Сегодня у нас будет беседа на тему, которая многим, наверное, покажется неожиданной, — мы поговорим о кончине мира. Обычно мы не затрагиваем эту тему, поскольку не знаем судеб Божиих. Я, например, почти не читаю Апокалипсис: боюсь, стану поневоле толковать то, что для меня является тайной, — знать это можно только тогда, когда это открывает Дух Святой.
В наше время, как вы знаете, очень многие люди интересуются этой темой, об этом говорят, мечтают, этим устрашают друг друга, и все задаются вопросом: когда наступит кончина мира? Рассуждают о том, что приближаются последние времена, что кончина мира будет в таком-то году или через столько-то лет. Люди много говорят о кончине мира, но не делают, казалось бы, простого вывода: когда бы она ни наступила, к этому моменту надо быть готовым и нужно знать, как к нему готовиться.
Я всегда говорю вам о том, что нужно помнить о смерти и стараться к ней готовиться. Для человека, имеющего память смертную, эту важнейшую добродетель, кончина мира не станет внезапной. Если он готов умереть, то он готов и к тому, что мир вообще перестанет существовать. В общем-то, для человека это одно и то же.
Сейчас я хочу обратиться к евангельскому тексту и показать, что, когда Спаситель говорит о кончине мира, Он сразу довольно пространно начинает рассуждать о том, что нужно делать для того, чтобы приготовить себя к этому страшному событию. (Современные люди такой подготовке не придают никакого значения, из чего можно сделать вывод о легкомысленности их рассуждений.) Прежде всего нужно сказать о том, что такое Второе пришествие, как к этому нужно относиться, как искать Царствия Божия. Ведь кончина мира — это не прекращение существования, а начало нового бытия, начало пакибытия. Вот как следует на это смотреть. А для нас кончина — это исчезновение дорогого, приятного для нас телесного существования.
Фарисеи, искушая Спасителя, спросили Его: «Когда придет Царствие Божие?» Он ответил им: «Не придет Царствие Божие приметным образом», или, по-славянски, «не приидет Царствие Божие с соблюдением», то есть мы не сможем заранее это предусмотреть. «И не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там» (Лк. 17, 20–21). Эти слова Спасителя, конечно, опровергают неправильный взгляд фарисеев на то, что Царствие Божие должно представлять собой некий земной порядок: пусть это будет царство в буквальном смысле слова, то есть какое-то идеальное государство, или земная Церковь, не имеющая в себе никаких изъянов. (Я, конечно, имею в виду скорее внешнюю сторону Церкви, чем Церковь как Тело Христово.) Если человек ожидает явления Царствия Божия как проявления чего-то внешнего, то он должен знать, что на земле он этого найти не может. Так предсказал Спаситель: «И не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21).
Это внутреннее Царствие Божие может быть нами достигнуто. Всё, что дает нам Церковь, является средством для того, чтобы обрести Царствие Божие внутри себя. Все Таинства, обряды, церковные установления имеют одну цель: чтобы внутри каждого из нас раскрылось Царствие Божие. Не в каком-то благоприятном, удобном, прекрасном, идеальном образе жизни, а внутри нас, потому что всё внешнее — это только средство и само по себе не может быть целью, так как несовершенно. Совершенство открывается внутри нас и открывается не потому, что мы совершенны, а потому, что в нашем сердце является совершенный Бог. В то же время Спаситель предсказывает и Второе пришествие. Можно понимать так: Царствие Божие, которое находится внутри нас, когда-то возобладает всем миром, станет всем миром, или Господь преобразует мир так, что он станет Царствием Божиим. А вещественного Царствия Божия быть не может, оно всегда духовное: либо внутри нас, либо в будущем, но оно не может быть сейчас вне нас.
Читаем далее: «Сказал также ученикам: придут дни, когда пожелаете видеть хотя один из дней Сына Человеческого, и не увидите; и скажут вам: вот, здесь, или: вот, там, — не ходите и не гоняйтесь» (Лк. 17, 22–23). Не нужно искать внешних проявлений Царствия Божия и думать, что Христос тайно пришел и где-то находится, или что в каком-то месте Царствие Божие уже существует. Этого быть не может. Я говорю это не для того, чтобы порицать порядки, а, наоборот, для того, чтобы вы поняли, что любой самый прекрасный порядок — это всё же лишь некая тень идеала.
«Ибо, как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой. Но прежде надлежит Ему много пострадать и быть отвержену родом сим. И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого: ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и пришел потоп и погубил всех» (Лк. 17, 24–27). Это тоже важный момент. Люди всегда живут как обычно. Но истинный христианин, даже находясь среди обычного порядка вещей, постоянно должен помнить о горнем. Он должен иметь Царствие Божие внутри себя, чтобы огненный потоп при Втором пришествии Христовом не стал для него неожиданным, каким был потоп для современников Ноя. «Так же, как было и во дни Лота: ели, пили, покупали, продавали, садили, строили; но в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный и истребил всех; так будет и в тот день, когда Сын Человеческий явится» (Лк. 17, 28–30). Еще раз повторю: люди рассуждают о кончине мира, но это никак не влияет на их жизнь, что обнаруживает несерьезность их рассуждений.
«В тот день, кто будет на кровле, а вещи его в доме, тот не сходи взять их; и кто будет на поле, также не обращайся назад. Вспоминайте жену Лотову. Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее» (Лк. 17, 31–33). Можно было бы всё толковать аллегорически, но мы не будем переходить за границы буквального смысла. Остановимся на изречении «вспоминайте жену Лотову», то есть не оглядывайтесь, как оглянулась она. Если мы стремимся приобрести Царствие Божие, и оно внутри нас, то получается, что мы должны идти не в то или другое место, потому что там мы ничего не найдем, а должны «идти» внутрь себя. И когда мы совершаем это путешествие, можно сказать, бегство (если уподобить это тому, что произошло с Лотом) внутрь себя, то мы не должны оглядываться назад. Жена Лотова обратилась в соляной столп, оттого что сожалела о покинутом Содоме со всеми его земными благами, и мы, сожалея о чем-нибудь земном и оглядываясь назад, также можем испытать сердечное окаменение.
Спаситель часто повторяет изречение: «Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее». Мы должны свою душу, то есть всё то, что нам в себе дорого, погубить. Дорого нам бывает, конечно, не только доброе, но и злое. И не только очевидно злое, но и то, что иногда прикрывается видом добра, другими словами, мы должны погубить всё то, что противно Евангелию, хотя бы оно срослось с нами настолько, что воспринималось бы нами как наша собственная жизнь, как наша душа. Это злое кажется нам до такой степени естественным, родным, что иногда возникает мысль, будто у нас две души. И тот, кто погубит ту часть своей души, которая является земной, слишком человеческой, подверженной всевозможным страстям, тот оживит свою душу для жизни вечной и приобретет в своей душе то, что является идеальным, бессмертным, чистым, богоподобным.
Вернемся к повествованию о Втором пришествии. «Сказываю вам: в ту ночь будут двое на одной постели: один возьмется, а другой оставится; две будут молоть вместе: одна возьмется, а другая оставится» (Лк. 17, 34–35). Мы должны быть бдительными, потому что одна вера без дел не принесет нам пользы. Казалось бы, двое будут единодушны, будут заниматься одной деятельностью, по видимости всё у них будет одинаково, но один спасется, а другой не спасется, потому что всё будет зависеть от внутреннего состояния человека. «На это сказали Ему: где, Господи? Он же сказал им: где труп, там соберутся и орлы» (Лк. 17, 37). Как орлы знают, где будет труп, чувствуют это непонятным для нас образом, так и люди, ведущие духовный образ жизни, будут чувствовать, когда должна произойти кончина мира и как это будет происходить. Но для того чтобы это почувствовать, надо иметь возвышенное состояние — быть духовным орлом, над всем возвышаться. Тогда человек сможет это постичь, а представить это в виде каких-то рассудочных выводов невозможно. Спаситель об этом и не говорит.
В следующей главе говорится о том, как должен вести себя человек, ожидающий кончины мира. Надо сказать, что в первоначальном тексте Евангелия не было деления на главы, стихи, церковные зачала. И при чтении текст воспринимался как сплошное повествование, в уме человека он естественно делился на смысловые части. Мы прочитали последний стих семнадцатой главы, далее начинается следующая глава, и это разделение как бы говорит нам о том, что мы уже читаем нечто новое, но логически это продолжение того же разговора Спасителя с учениками. Так бывает в литературе: когда человек пишет книгу, он заранее продумывает композицию и содержание. Хотя каждая глава в книге и опирается на смысл предыдущей, но в какой-то степени она самостоятельна. Однако евангелист Лука (нужно иметь это в виду) не вводил деления на главы. Это не входило в его первоначальный замысел, а было сделано позднее издателями текста Евангелия. Я говорю это не для того, чтобы вы повычеркивали номера глав или стихов, — не нужно доходить до такого примитивного отношения, — но при чтении нужно уметь их не замечать.
Сразу после слов «Он же сказал им: где труп, там соберутся и орлы» следуют слова: «Сказал также им (тем, кто его спросил, — ученикам. — Схиигум. А.) притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать» (Лк. 18, 1). Вот что должен делать человек, который думает о кончине мира, — всегда молиться и не унывать. Это сказал Сам Спаситель. А сейчас очень распространены апокалиптические настроения, люди рассуждают о кончине мира, но что надо делать, не знают. Что должен делать человек, чтобы всегда быть готовым к кончине мира? Один, может быть, и не знает, когда это произойдет, и не думает об этом, но он готов. А другой что-то вычисляет, пытается толковать Апокалипсис, находит какие-то признаки кончины мира, по большей части мнимые, но ничего не делает, кроме таких нелепостей, о которых мы только что говорили.
Спаситель сказал нам, что нужно делать: «Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать, говоря: в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне. И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» (Лк. 18, 1–7) Вот о чем нужно думать. Если мы хотим, чтобы Бог нас защитил, мы должны вопить к Нему день и ночь.
Мы всегда должны быть готовы к испытаниям: будь то кончина мира, гонение или просто жизненные скорби. Иоанн Златоуст, например, подвергся ужасным скорбям от православных же людей, от православного государя, Святейший Патриарх Никон — от «собинного друга» [1], царя Алексея Михайловича. Можно было бы привести много других примеров. Казалось бы, не кончина мира, а, наоборот, расцвет христианства, однако люди терпят неожиданные, невыносимые скорби. Как быть к ним готовым? Вот что говорит нам Евангелие: «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре» (Лк. 18, 7–8). Следующая фраза подтверждает мысль о том, что эта притча говорит о подготовке человека к кончине мира.
«Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лк. 18, 8) Ясно, что речь идет о последних временах. Кто имеет веру? Тот, кто непрестанно молится, а не тот, кто вычисляет времена и сроки. Может быть, есть какие-то выдающиеся богословы или просвещенные Богом люди, могущие это определить, но при этом они должны непрестанно молиться, а не заниматься всякими нелепостями и пропагандой абсурдного поведения. А мы видим только этих несчастных людей, дошедших до слабоумия, деятельность которых нужно запрещать.
Спаситель продолжает — «Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу» (Лк. 18, 9). Действительно, если мы желаем спасения, если мы боимся за себя, то должны знать, в каком находимся состоянии: в полной ли мы безопасности, потому что мы праведные люди, или нуждаемся в милости Божией. И Спаситель как бы говорит: не думайте, что кто-то из вас находится в безопасности, что вы праведные и можете других уничижать, а себя почитать спасенными.
«Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18 10–14).
Итак, необходимо самоуничижение, смирение, покаяние. Нужно непрестанно молиться, и эта молитва должна быть с покаянием. Никто не имеет права кого-либо осуждать и считать, что сам он находится в безопасности. Человек должен всегда каяться, и тогда он будет оправдан. Именно такая подготовка необходима человеку, если он думает о кончине мира или, что более здраво и безопасно, о собственной смерти. Но пусть даже мы думаем о кончине мира, пусть мы даже боимся ее, ожидаем ее — нам необходимо непрестанно молиться и каяться. А этого мы, к сожалению, среди определенного рода людей отнюдь не наблюдаем.
Незадолго перед страданиями Спасителя, когда Он был на горе Елеонской, ученики спросили Его о том, когда погибнет Иерусалимский храм. И Он стал говорить им о кончине мира: «Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше» (Лк. 21, 28). Мы должны понимать, что кончина мира — это не печальное и страшное событие, а радостное, потому что открывается Царство Божие. Печальное и страшное оно для грешников. Если бы мы имели Царствие Божие внутри себя, то всей душой стремились бы к этому событию, не трепетали бы от страха, а вожделевали бы его.
Апокалипсис заканчивается такими словами: «Дух и Невеста говорят: приди... Ей, гряди, Господи Иисусе!» (см. Откр. 22, 17 и 20) Вот каким должно быть наше отношение к этому событию.
Спаситель сказал ученикам такую притчу: «Посмотрите на смоковницу и на все деревья: когда они уже распускаются, то, видя это, знаете сами, что уже близко лето. Так, и когда вы увидите то сбывающимся, знайте, что близко Царствие Божие» (Лк. 21, 29–31). Казалось бы, говорится о внешних признаках, но для того, чтобы понять их и увидеть, нужно быть внутренне к этому готовым. Это не просто вычисления, и это зависит не от образованности, не от знания Священного Писания, не от превосходных умственных способностей, а от духовного состояния. «Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все это будет; небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут. Смотрите же за собою» (Лк. 21, 32–34), или, по-славянски, «внемлите же себе». Для того чтобы эти признаки были нам видны, нужно прежде внимать себе.
Вспомним слова Спасителя об осуждении: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Мф. 7, 3) Эти слова Господа можно понимать и так: если человек имеет в своем глазу бревно, то не может увидеть сучец в глазу брата своего, то есть не может трезво видеть нравственных недостатков другого человека. Однако, имея бревно в глазу, он ничего другого также не может увидеть — не только сучка в глазу брата своего, но и вообще того, что вокруг него происходит, потому что его духовное зрение искажено грехом. В другом месте Спаситель сказал: «Из сердца исходит… око лукаво» (см. Мк. 7, 21–22), то есть от нашего внутреннего состояния рождается превратный взгляд на вещи.
«Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно, ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному» (Лк. 21, 34–35). Действительно, хотя мы и не знаем, когда будет кончина мира, но разве смерть, как сеть, не улавливает людей неожиданно для них самих? Много ли можно найти людей, к сожалению даже среди православных, которые готовы к смерти и для которых она не становится неожиданностью? А ведь эта сеть улавливает всех, никто ее не избежит — ячейки этой сети слишком мелкие.
И снова говорится о том, как нужно готовиться к кончине мира: «Итак бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого». По-славянски это звучит так: «Бдите убо на всяко время молящеся, да сподобитеся убежати всех сих, хотящих быти, и стати пред Сыном Человеческим» (Лк. 21, 36). Сам Спаситель говорит о бодрствовании и непрестанной молитве. А люди, и знать ничего не могут, ибо для того, чтобы понять, увидеть признаки времен, как раз с этого нужно начинать, то есть с бодрствования и молитвы. Тот, кто имеет раскрывшееся Царствие Божие внутри себя, увидит его приближение и во всей вселенной. А как может увидеть Царствие Божие тот, кто не знает, что это такое?
Может случиться и так, что человек, думающий о кончине мира и боящийся антихриста, как раз и примет его: он не знает ни Христа, ни Его Царства внутри себя и не сможет отличить Христа от лжехриста. Избегая всяких «опасностей» он попадет в сети того, кто под видом ревности будет «оберегать» своих подопечных и предлагать им некую духовную свободу.
Между прочим, Ефрем Сирин и Иоанн Златоуст говорят, что антихрист воссядет именно в Церкви Христовой. Он будет стараться прельстить по возможности избранных, то есть истинных христиан, а еретики и люди заблуждающиеся ему будут не нужны (ради справедливости скажу, что Иоанн Дамаскин считает, что антихрист воссядет в Иудейском храме). И получится, что мнимые ревнители как раз и придут к антихристу. Он же будет преследовать всякие заблуждения, секты и поощрять ревностных верующих. Таким образом, тот, кто не внимает себе, кто не очищает свое сердце, может оказаться обманутым.
Нужно понимать, что и люди, имеющие духовный опыт, иногда ошибаются. Почему? Потому что они подвержены посторонним влияниям и не проверяют их, не умеют их проанализировать. Об этом прекрасно рассуждает преподобный Варсонофий Великий. Он говорит, что отцы заблуждались, потому что не молились о том, чтобы Господь «открыл им относительно первых их учителей: Духом ли Святым внушено было то, что они им преподали» [2]. Но иное дело, если помолится сам Варсонофий Великий и ему будет открыто, что, допустим, святитель Григорий Нисский что-то сказал неправильно по такому-то вопросу. А иное — если помолится человек, может быть имеющий благодатный опыт, но не достигший такого высокого преуспеяния, — в его внутреннем состоянии ничего не изменится. Тем более это касается нас.
Мы должны трезвиться и следовать учению святых отцов и не поддаваться никаким посторонним влияниям. Если мы ошиблись вместе с преподобным Ефремом Сириным, то это не страшно, но если мы ошибемся вместе с человеком, который находится вне Церкви, то это ужасно.
Поэтому нужно извлечь для себя урок: мы должны придерживаться исключительно святоотеческого учения и ничего постороннего не принимать, как бы оно нам ни льстило, как бы оно нам ни нравилось. Никто из здравомыслящих людей не станет утверждать, что «Протоколы сионских мудрецов» принадлежат святому отцу. Так ведь? Однако многие православные христиане и по сей день верят этой книге гораздо больше, чем святоотеческим писаниям.
Мы рассмотрели только то, что говорит о Втором пришествии евангелист Лука. А сейчас обратимся к евангелисту Марку. Мы не будем разбирать всю главу, в которой приведены слова Спасителя о Втором пришествии, но кратко скажем о том, какое у нас должно быть к этому отношение. «О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк. 13, 32). «Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время» (Мк. 13, 33). Снова сказано: «Бодрствуйте, молитесь». По-славянски звучит более емко: «Блюдите, бдите и молитеся». Замечательные слова, которые можно повторять и повторять. Это изречение содержит глубочайший смысл — бодрствуйте, следите за собой и молитесь. Вот как нужно готовиться к кончине мира. В этих трех словах всё сказано. Нужно над собой бодрствовать. Наблюдать не столько за признаками времен, сколько за собой, потому что, очищая свое сердце, ты делаешь его способным правильно воспринимать действительность.
«Подобно как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому свое дело, и приказал привратнику бодрствовать. Итак бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру» (Мк. 13, 34–35). Спаситель сравнивает наше пребывание на земле с ночью. Действительно, мы находимся словно во тьме и поэтому всегда должны бодрствовать, потому что не знаем, когда придет хозяин. «Чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими. А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Мк. 13, 36–37). По-славянски: «А яже вам глаголю, всем глаголю: бдите».
Вот как нужно готовиться и к собственной кончине, и к кончине мира — бодрствовать над собой, непрестанно пребывать в бдении. Конечно, прежде всего это касается духовного бдения, но и ограничение себя во сне, и вообще, ограничение всех своих телесных потребностей — это, с одной стороны, проявление внутреннего бдения, с другой — средство к достижению внутренней собранности и трезвения.
У евангелиста Матфея о кончине мира приведено пять притч, в которых говорится о том, как нужно к ней готовиться, как должен вести себя человек, чтобы он мог надеяться на милость Божию. Первая притча краткая: «Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет. Но это вы знаете, что если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не дал бы подкопать дома своего. Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий» (Мф. 24, 42–44). Ночь делилась на четыре стражи, и одна стража составляла несколько часов [4]. И если нам, предположим, было бы неизвестно, в какой именно час, какой миг придет вор, но мы бы знали, в какую он придет стражу, то мы бы, естественно, в это время бодрствовали, чтобы его не пропустить. И хозяин дома, видимо, считает, что если бы он вдруг откуда-то узнал, в какой промежуток времени придет вор, то уже этого было бы достаточно и он бы постарался к приходу вора подготовиться. Мы должны вести себя подобно этому хозяину, то есть бодрствовать. Пусть нам и неизвестно время кончины мира, но то, что «стража» эта ограничена временем нашей жизни, мы точно знаем. Если кончина мира не наступит во время нашей земной жизни, то мир для нас окончится вместе с нашей смертью.
Обратимся к следующей притче. «Кто же верный и благоразумный раб, которого господин его поставил над слугами своими, чтобы давать им пищу во время? Блажен тот раб, которого господин его, придя, найдет поступающим так; истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его. Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами, — то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов» (Мф. 24, 45–51). Это сказано прежде всего учителям Церкви, пастырям. Но мы можем понимать эти слова и в более широком смысле. Вокруг нас всегда есть люди, и мы волей-неволей влияем на них, и наше учение, пусть даже выражающееся в каких-то, может быть, простых словах, распространяется на окружающих.
«Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить товарищей своих, и есть и пить с пьяницами». Разве эти слова не могут быть отнесены к любому человеку, не только к пастырю? Разве мы не соблазняем людей, если ведем себя не по-евангельски, нарушаем заповеди? Нам необходимо вести себя так, чтобы не соблазнять тех людей, которые находятся рядом с нами и в отношении которых мы являемся пастырями. Наоборот, мы должны показывать им добрый пример. И вообще всячески заботиться о тех, кто от нас зависит. «И рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами». Если мы не будем исполнять этих заповедей, не будем заботиться о том, чтобы приносить окружающим пользу, значит, у нас будет одна участь с лицемерами, то есть с неверующими людьми.
Следующая притча более пространная. Все эти три притчи имеют отношение к Страшному суду и кончине мира. В них объясняется, чего нужно бояться и что нужно делать, чтобы не быть осужденным. «Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных (по-славянски, «юродивых». — Схиигум. А.). Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих» (Мф. 25, 1–4). Что в притче подразумевается под маслом? Преподобный Серафим Саровский говорит, что под маслом нужно понимать благодать Божию [5]. Также под елеем традиционно подразумеваются и добрые дела [6]. Мы сейчас не будем в это углубляться, смысл в том, что мы должны быть запасливыми. Не нужно рассчитывать на то, что всё произойдет очень быстро. Может быть, нам придется очень долго трудиться — и мы должны быть готовы к испытаниям, трудностям, мы должны иметь терпение, то есть, повторю, что бы мы ни понимали под маслом, мы должны им запастись. Иначе наша порывистость принесет нам в свое время страшный вред. Помимо усердия нужно еще иметь и благоразумие, но не трусливое, которое лишает человека ревности, а такое, которое делает человека готовым к преодолению трудностей.
«Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои» (Мф. 25, 4–7). Действительно, наглядный, реалистичный образ: фитили обгорели, надо было их поправить, и в тот момент обнаружилось, что масла-то нет, всё выгорело. Они ожидали, что всё произойдет быстро и сразу, а нужно было долго ждать, и они оказались к этому не готовы. Между прочим, смысл притчи относится и к монашествующим: поначалу все имеют пламенную ревность, некий порыв, а ведь так надо прожить всю жизнь. Если впадешь потом в нерадение, то лишишься всего, и окажется, что этот решительный шаг был напрасным, но не потому, что он был неправильным, а потому, что дальнейшие действия были непродуманны.
«Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут» (Мф.25, 7–8). Конечно, в жизни это сделать невозможно — человек не может свое терпение, благоразумие отдать тому, кто его не имеет. Человек не может передать свою благодать, но даже если бы это и было возможно, то мудрость состоит не только в том, чтобы иметь елей, но и в том, чтобы не растерять то, что ты имеешь. Делясь с другим, ты сам становишься неготовым к встрече жениха. Если бы эти мудрые девы оказались такими же неразумными, как и прочие пять, и отдали бы им свой елей, тогда никто из них не смог бы встретить жениха: ни мудрые, ни неразумные.
«Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе» (Мф. 25, 8–9). Если мы будем общаться с людьми нерадивыми, то получится, что мы и им не поможем, и сами всё растеряем. Поэтому нам нужно быть очень благоразумными и думать, можем ли мы реально помочь человеку? Или же только себе повредим, а ему никакой пользы не принесем?
«Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас» (Мф. 25, 10–12). Неразумные девы оказались вне брачного чертога по той причине, что хотя имели ревность, но не имели благоразумия, терпения, не приобрели благодати Божией. Как бы мы это ни толковали, суть в том, что они не подготовились, не запаслись елеем в достаточном количестве на долгое время.
А вот еще одна притча о том, как нужно готовиться к этому великому и страшному событию — кончине мира. «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий. Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился. Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; точно так же и получивший два таланта приобрел другие два; получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего. По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует от них отчета. И, подойдя, получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них» (Мф. 25, 13–20). Что бы мы ни подразумевали под талантами, важно то, что деньги были даны для того, чтобы их пустили в оборот.
Сейчас эта притча понятнее, чем при советской власти. Тогда деньги держали в «кубышке», девать их было некуда, и читающему Евангелие было непонятно, почему деньги дали, а потом спрашивают: «Как же ты возвращаешь те же самые деньги и без прибыли?» Вообще те, кто при советской власти занимались торговлей, считались «негодяями», недовольными социалистическим строем. Сейчас совершенно очевидно, что если тебе дана определенная сумма, то ты должен и эту сумму вернуть, и прибыль принести, потому что хозяин уже потерпел убыток — он дал тебе деньги, а мог бы вложить их в другое дело.
Поэтому ясно, что господин давал их не на хранение (иначе, зачем бы их давать разным людям?), а для того, чтобы каждый занялся делом, и каждому он дал по его способностям. Если пустить деньги в оборот, то они будут приносить прибыль. Чем быстрее оборот, тем больше прибыль. Лучше всего деньги сохраняются тогда, когда они находятся в торговле. Что происходит, когда они лежат? Они постепенно обесцениваются в результате инфляции. Я думаю, что и в древности это было. Финансовые законы — это законы неизменные, они всегда были приблизительно одинаковы. В то время не было бумажных денег, а были монеты или даже слитки золота, но это всё условность, ведь золото — это универсальный денежный эквивалент.
Спаситель сравнивает наше нравственное или духовное состояние с торговлей — мы должны не только сберечь то, что у нас есть, но и обязательно возвратить с прибылью то, что в нас было вложено: природное ли это дарование или благодать Божия, а может быть, добродетели, полученные нами при воспитании в родительском доме, или в монастыре, или через наставления духовника. Всё это должно приумножаться, то есть человек должен стремиться к тому, чтобы увеличить то доброе, что в нем есть, а не только лишь сохранить. Конечно, при нашем нерадении это страшный упрек, потому что мы думаем, что если мы сохранили, то уже много сделали.
Для монашествующих эта притча должна быть хорошо понятна: не нужно успокаиваться. Например, ты ведешь себя, как говорится, прилично, и думаешь, что этого достаточно. Но ты должен стремиться к постоянному преуспеянию: и в молитве, и в исполнении заповедей, и даже в монастырских трудах. Нельзя останавливаться, нельзя быть довольным собой.
«Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. Подошел также и получивший два таланта и сказал: господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего» (Мф. 25, 21–23). Господин справедливый: он не требует, чтобы тот, кому он дал два таланта, вернул ему не четыре, а, скажем, десять талантов, дал ему два, значит, требует с него еще два. «Подошел и получивший один талант и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое» (Мф. 25, 24–25). Что значит «скрыл в земле»? Может быть, увлекся чем-то земным, не думал о спасении души. Возможно, просто проявил нерадение. Этот человек оправдывался тем, что заниматься какой-либо деятельностью рискованно, можно потерпеть убыток и лучше сохранить хотя бы то, что есть. Может быть, иной хозяин был бы и этим доволен и снизошел бы к нему, а в этой притче Господь изображается разгневанным.
«Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый!» (Мф. 25, 26) Действительно, если ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал, если ты знал, что я жестокий, почему же ты меня не устрашился и хотя бы от страха не сделал то, что я просил? «Посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25, 27–29). Человек потерял всё, что имел, то есть был лишен всех дарований Божиих. «А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мф. 25, 30) Плач и скрежет зубов — это, конечно, не покаянный плач, а, скорее, сожаление о том, что упущенного назад не вернешь.
И наконец, рассмотрим пятую притчу, которую читают в Неделю о Страшном суде. «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую (овцы есть образ смирения, покорности, а козлы — упрямства. — Схиигум. А.). Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником и приняли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?» (Мф. 25, 31–39)
Этот пространный образ приведен для того, чтобы показать нам, как это важно — к любому человеку относиться с милосердием, хотя бы на первый взгляд он казался недостойным его, хотя бы этот человек был и в темнице, то есть был бы преступником. Я уж не говорю об алчущих и странниках.
«И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня» (Мф. 25, 40–43). Спаситель отождествляет Себя даже с преступником. Если мы не оказали милосердия преступнику, значит, мы отвергли Спасителя. На этом примере в особенности видно, что если мы, невзирая на лица, оказываем милосердие людям, то мы оказываем милосердие Самому Господу, и Он это воспринимает как добро, сделанное Ему.
Господь придет и будет нас судить. В каком случае Он к нам снизойдет? Если мы сделаем Ему добро. Когда мы делаем добро любому человеку, даже, с нашей точки зрения, совершенно презренному, мы делаем добро Господу. Бывает и так, что алчущего мы кормим, а если сестра пришла в трапезную, то мы ею пренебрегаем: мол, обойдется, она ведь с голоду не умирает. Но в таких мелочах и проявляется наше расположение — жизнь по заповедям или, наоборот, сопротивление заповедям. Мы кому-то грубо что-то сказали, а на самом деле мы грубо сказали Христу. Нам кажется, что это пустяки, житейские мелочи, а может быть, у нас в жизни ничего серьезного, значительного и не будет, так наша жизнь и пройдет. Мы всё говорим: кончина мира, кончина мира... А никто к ней и не пытается готовиться, потому что друг к другу мы относимся без всякой приязни, я уж не говорю о том, чтобы проявить по отношению к ближнему самопожертвование.
Вернемся к притче. «Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25, 44–46). Так заканчивается поучение Спасителя о Втором пришествии и Страшном суде.
Если мы соединим слова Господа, которые приведены евангелистом Лукой, с теми, которые приведены евангелистом Матфеем, то у нас получится целостная картина. Итак, что необходимо человеку, чтобы быть готовым к этому страшному событию? Он должен непрестанно молиться, каяться и почитать себя грешником, никогда никого не презирать и не уничижать; он должен бодрствовать так, как если бы ближайшей ночью ждал грабителя. Почему Спаситель приводит такие примеры? Потому что для Его современников, для Его слушателей это был упрек в том, что в житейских вопросах они оказывались гораздо более серьезными и ответственными, чем в отношении того, что касалось спасения их души. Значит, мы должны быть бдительными, как будто мы ждем вора, хотя не знаем точно, когда он придет. Мы должны ожидать Спасителя как хозяина, поручившего нам управление домом, и хорошо заботиться о тех людях, которые находятся в этом доме. Мы должны быть благоразумными и терпеливыми и понимать, что нам придется преодолевать определенные трудности или долгое время усердно трудиться. Мы должны не только сохранять то, что у нас есть, но и стараться приумножить и принести своему Господину прибыль, конечно же не вещественную, в которой он не нуждается, а духовную и нравственную. И наконец, мы должны быть ко всем милосердны и в каждом видеть Господа. Если мы всё это исполним, то для нас всякий человек будет словно пришедший к нам Господь, и мы с благоговением послужим Ему и будем совершать добро не свысока, как бы из снисхождения, а словно служа Самому Спасителю.
Я не толковал все притчи подробно, а рассмотрел их кратко, чтобы мы могли составить общую картину того, что говорит Спаситель о кончине мира. Мы видим, насколько нелепо думать, будто бы, вычислив день конца света, мы уже к нему и готовы. Этому странному подходу мы должны противопоставить истинно евангельский подход. Нам необходимо знать, что нужно делать хотя бы минимально (я уж не говорю о том, что христианину следует исполнить всё Евангелие), — Господь Сам сказал о том, как нужно вести себя, что нужно исполнять, какие добродетели совершать, чтобы не мнимо, а подлинно готовиться к Его Второму пришествию.
***
Вопрос. Когда я начинаю ощущать приближение вечности, меня охватывает страх оттого, что я не готова перейти в нее и что я слишком сроднилась со всем земным. Правильно ли это? Боюсь, как бы не впасть при этом в отчаяние.
Ответ. Сроднились мы или не сроднились, а расставаться-то всё равно придется. Что значит «ощущаю приближение вечности»? Если это просто мысль о том, что когда-то нам придется этот мир покинуть — это одно, а если мы чувствуем эту вечность как некую реальность, открывающуюся через молитву, — это другое. И конечно, если это касается молитвенного состояния, то тут нужно не бояться, а, наоборот, стараться как можно более напряженно молиться, чтобы удержать такое ощущение. И оно будет нас преобразовывать, создавать в нас другое отношение к действительности.
Ощущение вечности в молитве — это тоже своего рода память смертная, и более подлинная, чем мысль о смерти. Мысль — это своего рода воображение, а при молитве мы уже в некоторой степени вкушаем то, что с нами должно произойти, ощущаем и вечность, и бессмертие своей души. Мы понимаем, что когда-нибудь полностью уйдем в ту вечность, которую сейчас видим как бы со стороны, и это должно приводить нас к покаянию.
Что касается отчаяния, то оно тоже бывает разное. Отчаяние бывает и хорошее — говорят, например: человек отчаянно смелый или отчаянный человек, в том смысле, что он готов совершить какой-то мужественный поступок, что он ни на что не посмотрит. В духовной жизни это имеет большое значение. Если человек видит свои грехи, свою немощь, неисправность, но в то же самое время с отчаянием молится, просит Бога о прощении и понуждает себя к исправлению, хотя ему это исправление и представляется невозможным, то это прекрасно. Человеку нужно иметь такое отчаяние: ничего не получается, а он всё равно будет делать так, как ему велит совесть, как ему велит долг. Это хорошо. А когда человек чуть-чуть подумал о грехах и сразу отчаялся, то это неправильно. Бывают, конечно, и такие люди.
Как человеку можно покаяться, если его чуть-чуть обличишь, а он сразу начинает отчаиваться? Скажешь кому-нибудь, что он гневливый, а он: «Всё, я погиб». — «Нет, ты кроткий, ты смиренный». — «Ну, теперь всё хорошо». Но изменения-то не происходит. Надо иметь мужество и быть именно отчаянно мужественным, а не просто отчаиваться.
Вопрос. Батюшка, вы посмеиваетесь над теми, кто высчитывает время кончины мира. Но разве в Апокалипсисе не дано позволения, и можно даже сказать, указания вычислять число зверя: «Кто умен, тот сочти» (см. Откр. 13, 18)?
Ответ. Ну, это если кто умен, а если кто-то — нет? Такому лучше не считать. Да, в Апокалипсисе сказано: «Кто мудр, тот пусть сочтет число зверя». Но из этого можно сделать два вывода. Можно подумать так: «Я мудр и буду считать», но это, мне кажется, не по-христиански; либо так: «Я человек обыкновенный, лишенный духовной мудрости, поэтому лучше я этого касаться не буду». Конечно, были люди, которые обладали такой мудростью и пытались вычислить число зверя, — скажем, Андрей Кесарийский и другие святые отцы. Но и они говорили об этом предположительно, никто не настаивал на том, что его толкование правильное и окончательное. А уж нам-то куда за это браться?
Читать Апокалипсис нам никто не запрещает, но мы не имеем права самостоятельно толковать эту книгу, как, впрочем, и Евангелие, и другие книги Священного Писания. В этом нам необходимо всегда ориентироваться на святых отцов. Вычислениями времени кончины мира заниматься опасно. Если кто-то желает получить пользу от чтения Апокалипсиса, то оттуда надо извлекать скорее нравственные уроки. Недавно, беседуя с вами о нерадении, мы как раз толковали слова из Апокалипсиса: «Если ты будешь тепел, то я изблюю тебя из уст Моих» (см. Откр. 3, 16). Если кто-то интересуется Апокалипсисом — прочтите святоотеческое толкование. Самостоятельно толковать Священное Писание, как я уже сказал, вообще опасно, но сугубая опасность подстерегает тех, кто пытается толковать Апокалипсис.
Вопрос. Господь, говоря о кончине мира, сказал: «От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето» (Мф. 24, 32; Мк. 13, 28). Значит, увидеть признаки кончины мира всё же будет возможно?
Ответ. Я не говорил о том, что это будет невозможно. Но чтобы увидеть эти признаки, нужно внутренне быть измененным. Если человек духовно слеп, как он сможет это заметить? Это ведь не так просто, как увидеть на смоковнице распускающиеся листья.
Если все люди распознают признаки кончины мира, то как же они будут «есть, пить, жениться и выходить замуж»? Значит, не каждый это увидит, не для всех это будет понятно. Спаситель сказал: «Внемлите же себе», то есть только внимая себе, мы способны различить признаки времен. Если человек ведет духовную жизнь, трезвится, очищает свое сердце, он замечает признаки нравственного разложения в мире, а если он сам ведет безнравственный образ жизни, невнимателен к себе, то как он их заметит? Такой человек не понимает, что мир приближается к кончине. Что мы и наблюдаем: люди живут вполне спокойно, так сказать, в свое удовольствие.
Фарисеи не видели в Иисусе Христе Мессию также по той причине, что внутренне были испорчены, хотя знамений было достаточно для того, чтобы увидеть. Поэтому Спаситель и сказал им: «Если бы вы были слепыми, то не имели бы греха, ныне же говорите, что видите, поэтому грех ваш пребывает» (см. Ин. 9, 41), то есть они всё видели, но не хотели принимать. Что касается Второго пришествия, то здесь уже иная ситуация: в зависимости от нашего внутреннего состояния мы можем быть к нему готовы или нет. Впрочем, есть и нечто общее. Как фарисеи не могли (или не хотели) постичь очевидных вещей по той причине, что были к этому нравственно неготовыми, духовно слепыми, так и люди в последние времена: если будут нравственно слепыми, ничего не увидят. А для людей возвышенной духовной жизни, как мы уже говорили в беседе, всё будет столь же очевидно, как для орлов или воронов, которые чувствуют, где будут трупы, и слетаются на это место.
Вопрос. Я слышал мнение о том, что пророчества Спасителя относительно гибели Иерусалима можно отнести и к кончине мира. Действительно ли это так?
Ответ. Нет, толкователи всё же различают, что в этих пророчествах относится к разрушению Иерусалима, а что — к кончине мира. Но очень интересно то, что апостолы, когда Спаситель сказал им о разрушении храма и гибели Иерусалима, сразу подумали о кончине мира. Им казалось, что вместе с разрушением храма должен разрушиться и мир, вместе с гибелью Иудейского государства должна погибнуть и вся вселенная. У греков впоследствии были похожие представления. Они считали, что Константинополь не падет до самой кончины мира, а когда наступит конец света, храм Софии Константинопольской поднимется на небо. (У нас распространен подобный апокриф о том, что при кончине мира Серафимо-Дивеевская обитель будет вознесена на небо.) Но мы видим, что после падения Константинополя прошло уже больше пятисот лет, а кончины мира нет. И храм Софии на небо не поднялся. Там долгое время была мечеть, недавно она закрылась, и сейчас там находится музей. И в России после революции были распространены похожие настроения о кончине мира. Такие взгляды, между прочим, распространял Сергей Нилус: он говорил, что раз Россия погибает, значит, должна наступить кончина мира.
На самом деле и государства погибают, и народы исчезают, а мир существует. Поскольку мы живем в мире, который, по сути, ограничен нашим сознанием (в частности, национальным), то нам кажется, что при исчезновении опоры в виде сильного государства всё должно погибнуть. А никто не знает, когда это произойдет. Евреи с 70 года нашей эры — по крайней мере, с начала II века точно — не имели своего государства. Государство Израиль вновь образовалось лишь в 1948 году. Значит, у них почти тысячу девятьсот лет не было своей территории. Народ же, тем не менее, существовал — хотя и кочевал из страны в страну и испытывал различные беды, но существовал.
В свое время и апостолам казалось, что мир должен погибнуть вместе с разрушением Иерусалима, поэтому Спаситель им и сказал, что одно дело — гибель Иерусалима, и другое — кончина мира.
20 декабря 2004 года
С личного архива .
