Об одежде и целомудрии. Архимандрит Рафаил (Карелин)

Одно из основных правил духовной жизни - помнить, что и доброе и злое начинается с малого. В Книге Иова встречается загадочное слово «мраволев», как название какого-то диковинного существа. Это греховная страсть, которая при своем появлении мала как муравей, еле различимый глазами. Но если упустить время и не исторгнуть ее из сердца, то она становится львом, который хватает свою жертву и впивается в нее зубами. Тогда трудно бороться с грехом, овладевшим душой, как человеку - с хищным зверем. Святоотеческий опыт учит не уступать греху в малом и не считать что- либо незначительным в духовной жизни. Грех незамеченный и неисторгнутый из души подобен непогашенной вовремя искре, которая может превратиться в испепеляющее пламя пожара. Часто от незатушенного костра выгорали леса, а от уголька, выпавшего из печи - целое селение. Надо помнить, что грех это взрывчатое вещество, которое таится в душе человека, а внешние впечатления - запал, приставленный к нему.

Святой Игнатий Брянчанинов - великий учитель аскетики - подчеркивает, что содержание и форма связаны друг с другом. Содержание находит целесообразную форму, а форма сохраняет содержание. Если в кувшине образуется трещинка, то вода постепенно вытечет из него. Святитель Игнатий советовал монахам не пренебрегать внешним, хотя подчеркивал, что центром монашеской жизни является стяжание внутренней молитвы. Брянчанинов свою книгу «Приношение современному монашеству» начинает с описания внешнего поведения, как бы переходя от более легкого к трудному. Он советует сначала научиться держать себя благопристойно, управлять своим телом, затем сдерживать душевные эмоции, а потом переходить к сердечной молитве, как бы продвигаясь от периферии к центру.

Наше сердце - акрополь, в котором обитают благодать крещения и первородный грех. Чтобы взять эту крепость надо как на войне начать правильную осаду: сначала страхом Божьим удерживать себя от грубых телесных грехов, затем от мысленных. Кто думает силой воли без достаточной подготовки соединить ум, засоренный разнообразными впечатлениями и фантазиями, со страстным сердцем, - тот будет осмеян демоном. В Патерике содержится рассказ о том, как старый монах, придя из пустыни в город, увидел молодого инока, выходящего из общественной бани. Старец отвел его в сторону и стал увещевать, что такая вольность может окончиться тяжелым греховным падением. Молодой монах дерзко ответил: «Для тех, кто стяжал чистоту сердца, все чисто». Старец вздохнул и сказал про себя: «Я многие годы, находясь в пустыне, не смог стяжать чистоту сердца. А этот юнец, шатающийся по баням и рынкам, думает, что достиг бесстрастия». Через некоторое время опасение старца сбылось: юный монах был пойман на любодеянии с женой градоначальника и подвергнут суровому наказанию, а из-за него на пустынников легло пятно позора.

Некоторые христиане, предаваясь нецеломудренным развлечениям, утверждают, что они при этом не испытывают никакой страсти. Такие уверения - или ложь или самообман. Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что иногда диавол на время отходит от человека, чтобы тот потерял осторожность, считая, что уже победил грех; так лиса притворяется мертвой, чтобы птица села на ее голову, думая, что это труп, который можно поклевать, а затем, внезапно вскочив, хватает свою добычу.

Мы говорили о том, что содержание и форма тесно связаны друг с другом: изменение содержания должно изменить форму, а ломка формы изменяет содержание. В этом отношении одежда является необходимым атрибутом человеческой нравственности. В Библии написано, что после грехопадения нагота праотцев вызвала у них чувство страстности, и поэтому Бог дал им первое одеяние, сшитое из шкур животных. Несколько отвлекаясь в сторону, мы должны сказать, что Адам и Ева до грехопадения не были нагими в нашем понимании этого слова. Их окружала благодать Божия как ослепительный свет; они носили одеяние, словно сшитое из этого искрящегося и переливающегося света. Из всех существ, обитавших в Эдеме, из всех цветов, процветающих в нем, самым прекрасным был человек в благодати Божией. При воскресении мертвых люди также не восстанут нагими: праведники будут сиять словно солнце, окруженные нимбом лучей, а грешники воскреснут в темных одеяниях, подобных их грехам, воскреснут в вечном трауре.

Революция в области морали вызвала революцию в одежде. Появились новые моды. Если для христиан одно из назначений одежды - предохранить себя и других от соблазнов, то новые моды преимущественно имеют противоположную цель: обратить внимание на тело человека и вызвать чувство похоти. Те, кто ходят полунагими и уверяют при этом, что не чувствуют страсти, лгут сами себе. Они подобны пьяному, который уверяет, что он трезв - это земля качается под его ногами. Когда притупляется стыд, то отходит благодать, страсть становится постоянным состоянием человека, и он уже не видит ее, как рыба не видит воды, в которой плавает.

На иконах ангелы изображены в длинных белых одеяниях, а демон нагим, черным как уголь, что означает совершенную потерю благодати. Особенно недопустимо стоять полуголым в храме перед лицом Бога. В Библии сказано, что священник должен носить длинные одежды, скрывающее его тело так, чтобы, поднимаясь по ступеням жертвенника для священнодействия, он нечаянно не приоткрыл бы своей наготы и этим не оскорбил Бога.

Святой Иоанн Златоуст порицает женщин, которые, направляясь в храм, одеваются в дорогие одеяния, завивают волосы, мажут красками лицо. Такая женщина думает не о покаянии в грехах, а о том, чтобы даже в храме вызвать восхищение мужчин и зависть женщин. Вместе с этим Иоанн Златоуст укоряет и тех, кто нарочито одевается в рванные, нищенские одежды из тщеславия, чтобы его считали подвижником и аскетом. Святитель отзывается с похвалой о своей духовной дочери Олимпиаде за то, что она одевалась просто и скромно, чтобы не выделяться из народа.

Особенно возмутительно, когда женщина с накрашенными губами целует иконы, оставляя на них красные пятна, или подходит к Святому Причастию и краска с ее губ, попадая на лжицу, смешивается с Кровью Христовой. Одежда должна отвечать полу, возрасту и месту, а главное - христианскому самосознанию.

Последнее время у женщин стало обычаем надевать мужскую одежду, которая плотно облегает тело. Они считают это красивым, удобным, и модным. Но здесь присутствует нечто другое: показать контуры своего тела, как бы графическое изображение собственной фигуры. Перемена одежды с женской на мужскую, а у мужчин завивка волос и крашение губ являются потерей чувства своего пола, психическим сдвигом, а нередко выражением извращенного чувства. Один пожилой человек рассказывал мне, как в его детстве устроили маскарад. Родители готовили для своих детей необычайные одежды. Одного одели в индейца, другому сделали маску медведя, а его нарядили в длинное женское платье, покрасили губы, почернили ресницы и так приготовили к маскараду. И он вспоминал, что неожиданно почувствовал себя женщиной и в его душе проснулись какие-то необычайные похотливые чувства. Никогда, ни до, ни после этого, ничего подобного с ним не случалось. Это было живое ощущение перемены пола у ребенка.

В настоящее время, параллельно с переменой одежды, все более распространяются извращенные сексуальные отношения, которые подобно цунами затопили землю. Теперь убеждают людей, что извращения естественны, так как зависят от гормональной системы. Но Мертвое море, ставшее могилой содомлян, с их гормональной системой, является вечным, неразрушимым памятником того, как мерзок пред Богом этот грех. Содом был испепелен огнем, сошедшим с неба; его руины поглотило море, а долина вокруг него превратилась в солончак, где в течение трех тысяч лет не росли деревья, не строились города и селения, бедуины не пасли стада овец, и даже рыба не могла жить в водах Мертвого моря.

В Библии имеется грозное прещение, подобное проклятию, на мужчин, надевающих женскую одежду, и женщин, носящих мужскую.

Целомудрие это всеобъемлющая заповедь. Оно должно быть внутренним состоянием человека и проявляться во внешнем. Христианин должен быть целомудренным и при людях и наедине. Без целомудрия невозможно стяжание благодати, а без благодати - радость на земле и вечное спасение на небе.

Архимандрит Рафаил (Карелин)

http://www.3rm.info/12357-ob-odezhde-i- … relin.html

СТАРЕЦ НИКОЛАЙ (ГУРЬЯНОВ)

Удивительны были духовные дарования старца. Он жил в теле, а был подобен бесплотным. Сколько раз я в этом убеждался! Расскажу один такой случай. Служил я в то время диаконом на Смоленском кладбище. Кстати сказать, диаконство мое было им тоже предсказано. Перед поступлением в семинарию я, как обычно, приехал на остров, ибо тогда уже ездил регулярно, не мог уже без этого. Побеседовал со старцем, все, что нужно было, решил. На прощание он мне говорит: "Скоро дьяконом будешь". "Когда?" – спрашиваю. "Следующим летом", – ответил старец. С тем и уехал. Но в душе недоумение: какое диаконство, когда я еще не поступил даже в семинарию? Пошутил, может, батюшка? На деле же вышло все по его слову. Меня, как окончившего вуз, зачислили в семинарию сразу во второй класс. Экзамены я сдавал успешно, так как за пять лет института привык к ним. По окончании второго класса мне предложили перейти в четвертый, минуя третий. Не дав никакого ответа, я уехал за город к родственникам до сентября следующего учебного года. А в начале июля неожиданно позвонили из епархиального управления с требованием немедленно явиться в город для сдачи ставленнических экзаменов и прохождения исповеди перед хиротонией. И на память Тихвинской иконы Божией Матери, 11 июля, состоялось мое диаконское рукоположение.

Так вот. Служил я тогда на Смоленском кладбище. В то время алтарничала в храме некая Евдокия, скромная, опрятная и богомольная старушка. Никогда она своей близости к святыне перед прихожанами ничем не выказывала, что в то время редкостью было. Лицо у нее было круглое, и почти всегда на нем сияла добродушная улыбка. Была она чуть медлительна в своих движениях, чуть рассеянна и слегка подслеповата. Также отличала ее любовь к общению и излишняя, вполне извинительная, старушечья словоохотливость, иногда переходящая в болтливость.

У меня в душе всякий раз веселая минутка наступала, когда я наблюдал за тем, как она неспешно, семеня ногами, несла мне кадило для совершения каждения. Эта самая Евдокия старца знала и обращалась к нему в прежние годы, когда возраст позволял. Перед очередным моим отъездом на остров она просит меня: "Отец Владислав (это мое мирское имя — и. Н.), спроси у батюшки про меня. Я теперь старая, к нему уж не доеду. Пусть он мне через тебя словечко передаст". Те, кто у батюшки окормлялся, хорошо знали, что услышать слово от батюшки в свой адрес, — это был большой подарок. Этому подарку душа долго радовалась и хранила его.

На острове, под конец своего общения с отцом Николаем, я попросил его: "Батюшка, Евдокия, алтарница наша, просит вас что-нибудь ей передать". Старец никогда не переспрашивал и не уточнял, какая такая Евдокия, да откуда она. Сколько таких вот Евдокий у него было, а он сразу безошибочно, без всяких дополнительных уточнений, определял, кто именно его просит. "Ничего не передавай", — услышал я краткий ответ. Тут я на миг представил, как она ко мне бросится после моего приезда и как я буду молчать. Мне стало жаль добродушную нашу Евдокию. "Батюшка, — попросил я вторично за нее, — она огорчится, скажите ей два слова". "Ну, ладно, — уступил старец, подождав, — передай ей, что я скоро к ней сам приеду и все ей скажу".

"Вот тебе и ответ, — подумал я, — как хочешь, так и понимай". Но, уже находясь на катере, я понял его скрытый смысл. Так часто со мной бывало. Скажет старец что-нибудь неудобопонятное, а ты голову в недоумении ломаешь. Но потом, словно вдогонку, сам же и открывал твой ум. Вдруг внезапно, неизвестно откуда и чаще всего в самый неожиданный момент, приходило понимание смысла произнесенных слов. В этом тоже была своя духовная мудрость. Батюшка не хотел обнаруживать свои дарования в моем присутствии и вызывать во мне восхищение ими при непосредственном общении. Он как бы прятался в келейку от таких восторгов.

С острова я прямо на всенощную в свой храм приехал. В пономарке Евдокия, как я и предполагал, ко мне сразу бросилась: "Ну, что он тебе сказал?" "Сказал, что сам приедет и все объяснит", — ответил я. Надо было видеть разочарование нашей Евдокии. "Как же он приедет, когда он никуда не ездит? " — пробормотала алтарница и, убитая своим горем, тихо опустилась в кресло. "Раз сказал, что приедет, значит, приедет", — приободрил я расстроенную Евдокию. Но это ее не утешило. Всю службу лица на ней не было.

Прошла неделя после моей поездки. В субботу вечером приезжаю ко всенощной, захожу в алтарь. Через минуту в пономарку входит сияющая загадочным светом Евдокия и заговорщическим тоном, вполголоса, мне сообщает: "Владиславчик, останься после всенощной". "Ага, значит, свидание состоялось", – подумал я с удовольствием. Вот отошла всенощная, духовенство разъехалось по домам, а мы вдвоем, объединенные своим секретом, остались в храме, чтобы вполне насладиться разговором о батюшке. "Садись", – почти властно сказала мне Евдокия, указывая на кресло. Тут, она была, конечно, полной хозяйкой положения, что прекрасно осознавала.

Я, в предвкушении ее рассказа, беспрекословно повиновался. "Сегодня утром, – торжественно начала она свое повествование, – когда кончилась литургия, я в алтаре все прибрала, ковры начистила, да и присела отдохнуть. Думаю, посижу немножко, а потом пойду пообедаю. И вот, села я в это самое кресло, да и незаметно задремала. Утомилась, видать, немного. И представляешь, в легкой дреме вижу: идет ко мне наш батюшка, а в руках у него Новый Завет. Он подходит ко мне, дает мне книгу и велит: "Открывай такое-то послание, такую-то главу и такой-то стих". Я поискала, поискала и нашла. "Читай", — говорит мне отец Николай. Я стала читать, а там написано про то, что нужно меньше языком-то грешить. Батюшка мне часто эти слова напоминал, когда я к нему ездила. Да я, бестолковая, все одним грехом согрешаю, не исправляюсь. "Ты все поняла?" — он меня спрашивает, когда я кончила читать. "Да, – говорю, – батюшка". Он тогда взял у меня из рук Новый Завет, закрыл его, повернулся и пошел".

Евдокия окончила свой рассказ и победным взглядом посмотрела на меня. Мы оба улыбались. Однако и я тут, не удержавшись, вставил свое "воспитательное", священнослужительское слово: "Вот, Евдокиюшка, ты мне не верила, а вот видишь, он и приехал". Несмотря на то, что посещение носило обличительный характер, счастью Евдокии не было предела. Она радовалась, как ребенок. Так старец на расстоянии посещал тех своих чад, которые не могли до него добраться.

http://samoderzhavnaya.ru/

"Псы" Я думаю это смысл слуг(ведь человек не может быть без Господина,выбрав господина он является ему слугой)...,христиане есть новый Израиль,а старый...,как сказал Иисус Христос, Ин 8,44: “Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи”.

Касательно евреев,теоретически мы все евреи,в начале от Адама и Евы,потом от Ноя.Дело в том что Евреи избраны,но попали в ловушку сатаны,потому пришел Мессия,но они не приняли его,зато приняли "гои" как они нас называют.А сами же остались погибшим домом.

Печенгский схиигумен Иоанн     

    Раз мы сидели в августе со схиигуменом Иоанном в саду Нового Валаама и беседовали. День был теплый и солнечный, но уже чувствовалось приближение осени. Прозрачный воздух, резкие тени. Тихое утро золотилось на солнце.
     - Скажите, отец Иоанн, об уклонениях в молитве Иисусовой. Бывают они или нет?
     - Как же не быть? Бес всюду приражается. Если к мирянину приставлен для искушения один бес, то к монаху два, а к делателю и все три. Сборник о молитве Иисусовой и Беседы о молитве Иисусовой, которые издал покойный игумен Харитон, читали?

     - Читал.
     - И там об этом говорится довольно много, а сущность та, что при молитве Иисусовой надо иметь глубокое смирение и отнюдь не мнить. А иные мнят. Для чего мы читаем молитву Иисусову? Чтобы, постоянно помня Господа и каясь в грехах, прийти в духовное умиротворение, внутреннее безмолвие и любовь к ближнему и правде, - тогда мы живем в Боге, Который есть любовь. Но есть люди, которые смотрят на эту молитву, как на некую магию, которая им доставит чтение мыслей, прозрение, дар чудотворений и исцелений и тому подобное. Такой подход к молитве крайне греховен. Так поступающие обольщаются бесами, которые им дают от себя некую власть, чтобы их совсем погубить, навеки. Вот был я игуменом на Печенге. Это очень далеко, на берегах Ледовитого океана. Летом солнце три месяца не заходит, а зимой - трехмесячная ночь. И великое одиночество. Бурный океан и безлюдная, унылая тундра кругом. В таких условиях бывает, что, молясь исступленно, некие иноки весьма повреждаются и начинают слышать голоса и видеть видения и тому подобное. Одному такому стали слышаться голоса в келье, будто ангельские, внушавшие ему, что он достиг дивной высоты и может чудеса творить и даже, как Спаситель, по водам ходить. Убедили эти голоса бедного испытать себя на деле, пройти по тонкому льду, якобы он уже невесом. Ну, он и пошел, и провалился в воду - и хоть он кричал и его вытащили, однако от холодной воды заболел и вскоре умер, покаявшись. Это крайний случай, а других бес иначе донимает. Молясь и видя в себе некий прогресс духовный, начинают они кичиться им и всех прочих считать низшими себя и недостойными, а в себе видеть избранный сосуд Божий. Такие молитвенники обычно всех осуждают, легко раздражаются при укорении, всегда в какой-то смуте. Хотя и говорится у Апостола Павла, что взывающий ко Господу Иисусу Христу о спасении и исповедающий Его Сыном Божиим спасен будет, но Сам Спаситель поучает, что не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф. 7, 21). А эти люди хотя и взывают, но сердце их отстоит далеко от Господа. Нужно, значит, к молитве прибавлять еще исполнение заповедей, ибо вера без дел мертва и делами вера достигает совершенства.

     - А как узнать, отец схиигумен, к кому обращаться за советом?
     - Ищи себе Старца тихого, доброго, смиренного, пребывающего в мире совести и внутреннем безмолвии, то есть никого не осуждающего. А от тех, которые всех осуждают, всем недовольны да еще и сребролюбивы, - от таковых беги, ибо с ними сам еще развратишься. Да помни еще и то, что со Старцем жить можно до поры до времени, а как научился деланию молитвы да блюдению помыслов, то зачем тебе и Старец? Нельзя все время быть ребенком, а с годами сам за все должен отвечать. Да и сам ты можешь Старцем быть, когда придет время.
     - То есть как это?
     - Да очень просто. Старец есть человек, богатый духовным опытом и мудростью и великой любовью к людям. Старцами бывали и простые монахи, как достопамятный Зосима Верховский, с которого Достоевский списал своего Старца Зосиму, а вовсе не со Святителя Тихона или отца Амвросия. Прочтешь житие Старца Зосимы - сам увидишь. Таковы же были Старец Василиск Туринский, Иоанн Молдавский, схииеродиакон Мелхиседек, преславный Старец, доживший до 125-ти лет. Старец Даниил Агинский, великий подвижник и учитель, в Сибири, да вот Кузьма Вирский, были простыми мирянами, а к ним за советом ездили не только миряне и священники, но монахи и епископы, и из премудрых. А разве не Старец, да еще какой, автор Рассказов Странника. В переписке отца Амвросия Оптинского я нашел, что был он из орловских крестьян, а как рукопись была найдена на Афоне, в Свято-Пантелеимоновском монастыре, то, вероятно, там есть и оригинал этой рукописи. Вероятно, этот Странник, возвращаясь со Святой Земли домой, в Россию, заехал на Афон, как многие паломники делали, да и рассказал о своих хождениях Старцу, иеросхимонаху Иерониму Соломенцеву, а тот приказал записать, или Странник сам записал, да, может, на Афоне и остался. Как знать?
     - А странничество - подвиг, отец Иоанн?
     - Да и какой, только юродство выше, ибо труднее. Но юродствовать не дозволяется, а только очень немногим, по благословению великих Старцев. Мы и малого-то снести не можем, куда уж там пускаться в великое. Вот о Старце Леониде Оптинском такую историю рассказывают. Один монах надоедал ему просьбами благословить на вериги, а Старец ему отвечал: "Зачем тебе вериги? Монашество само есть тяжкие вериги, если все делать как следует. Но монах все клянчил. Наконец Старец благословил, а затем вызвал к себе монанаха-кузнеца и сказал ему: "Придет к тебе завтра монах просить, чтобы ты ему вериги сделал, а ты скажи: "Зачем тебе вериги?" - да зауши хорошенько". На следующий день прибегает к нему разгневанный монах и объясняет, что он просил кузнеца сделать ему вериги, а тот вместо этого его заушил. "Ну вот, - сказал Старец, - ты одной пощечины не стерпел, а побежал жаловаться. Куда тебе носить вериги? Так вот и не надо выше головы прыгать".
     - Вот мне отец Михаил говорит: сей, брате, доброе слово всюду, и в тернии, и при дороге, и на камени, все, может, что-нибудь и произрастет и плод принесет, даже сторичный. Что вы думаете, отец схиигумен?
     - Ну, уж раз отец Михаил так сказал, надо слушаться. Сей доброе слово всюду - вот и будешь странствовать, как тот Странник. Это, брат, не малый подвиг.
     - А смогу ли я выдержать, батюшка?
     - С верой сможешь, ибо сказано: Все могу об укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп. 4, 13). Вот к молитве Иисусовой прилегай, Она тебя и вывезет.

Из книги Сергея Большакова 'На высотах духа'

Отредактировано vik.mi.67 (2011-07-02 15:11:49)

Ф.М. Достоевский об отречении от Христа.
Тема случилась странная: Григорий поутру, забирая в лавке у купца Лукьянова товар, услышал от него об одном русском солдате, что тот, где-то далеко на границе, у азиятов, попав к ним в плен и будучи принуждаем ими под страхом мучительной и немедленной смерти отказаться от христианства и перейти в ислам, не согласился изменить своей вере и принял муки, дал содрать с себя кожу и умер, славя и хваля Христа, - о каковом подвиге и было напечатано как раз в полученной в тот день газете. Об этом вот и заговорил за столом Григорий. Федор Павлович любил и прежде, каждый раз после стола, за дессертом, посмеяться и поговорить хотя бы даже с Григорием. В этот же раз был в легком и приятно раскидывающемся настроении. Попивая коньячок и выслушав сообщенное известие, он заметил, что такого солдата следовало бы произвести сейчас же во святые и снятую кожу его препроводить в какой-нибудь монастырь: "То-то народу повалит и денег". Григорий поморщился, видя, что Федор Павлович нисколько не умилился, а по всегдашней привычке своей начинает кощунствовать. Как вдруг Смердяков, стоявший у двери, усмехнулся. Смердяков весьма часто и прежде допускался стоять у стола, то-есть под конец обеда. С самого же прибытия в наш город Ивана Федоровича стал являться к обеду почти каждый раз.
- Ты чего? - спросил Федор Павлович, мигом заметив усмешку и поняв конечно, что относится она к Григорию.
- А я насчет того-с, - заговорил вдруг громко и неожиданно Смердяков, - что если этого похвального солдата подвиг был и очень велик-с, то никакого опять-таки по-моему не было бы греха и в том, если б и отказаться при этой случайности от Христова примерно имени и от собственного крещения своего, чтобы спасти тем самым свою жизнь для добрых дел, коими в течение лет и искупить малодушие.
- Это как же не будет греха? Врешь, за это тебя прямо в ад и там как баранину поджаривать станут, - подхватил Федор Павлович.
И вот тут-то и вошел Алеша. Федор Павлович, как мы видели, ужасно обрадовался Алеше.
- На твою тему, на твою тему! - радостно хихикал он, усаживая Алешу слушать.
- Насчет баранины это не так-с, да и ничего там за это не будет-с, да и не должно быть такого, если по всей справедливости, - солидно заметил Смердяков.
- Как так по всей справедливости, - крикнул еще веселей Федор Павлович, подталкивая коленом Алешу.
- Подлец он, вот он кто! - вырвалось вдруг у Григория. Гневно посмотрел он Смердякову прямо в глаза.
- Насчет подлеца повремените-с, Григорий Васильевич, - спокойно и сдержанно отразил Смердяков, - а лучше рассудите сами, что раз я попал к мучителям рода христианского в плен и требуют они от меня имя божие проклясть и от святого крещения своего отказаться, то я вполне уполномочен в том собственным рассудком, ибо никакого тут и греха не будет.
- Да ты уж это говорил, ты не расписывай, а докажи!- кричал Федор Павлович.
- Бульйонщик! - прошептал Григорий презрительно.
- Насчет бульйонщика тоже повремените-с, а не ругаясь рассудите сами, Григорий Васильевич. Ибо едва только я скажу мучителям: "Нет, я не христианин и истинного бога моего проклинаю", как тотчас же я самым высшим божьим судом немедленно и специально становлюсь анафема проклят и от церкви святой отлучен совершенно как бы иноязычником, так даже, что в тот же миг-с, - не то что как только произнесу, а только что помыслю произнести, так что даже самой четверти секунды тут не пройдет-с, как я отлучен, - так или не так, Григорий Васильевич?
Он с видимым удовольствием обращался к Григорию, отвечая в сущности на одни лишь вопросы Федора Павловича и очень хорошо понимая это, но нарочно делая вид, что вопросы эти как будто задает ему Григорий.
- Иван! - крикнул вдруг Федор Павлович, - нагнись ко мне к самому уху. Это он для тебя всё это устроил, хочет, чтобы ты его похвалил. Ты похвали.
Иван Федорович выслушал совершенно серьезно восторженное сообщение папаши.
- Стой, Смердяков, помолчи на время, - крикнул опять Федор Павлович: - Иван, опять ко мне к самому уху нагнись.
Иван Федорович вновь с самым серьезнейшим видом нагнулся.
- Люблю тебя так же как и Алешку. Ты не думай, что я тебя не люблю. Коньячку?
- Дайте. "Однако сам-то ты порядочно нагрузился", пристально поглядел на отца Иван Федорович. Смердякова же он наблюдал с чрезвычайным любопытством,
- Анафема ты проклят и теперь, - разразился вдруг Григорий, - и как же ты после того, подлец, рассуждать смеешь, если...
- Не бранись, Григорий, не бранись! - прервал Федор Павлович.
- Вы переждите, Григорий Васильевич, хотя бы самое даже малое время-с, и прослушайте дальше, потому что я всего не окончил. Потому в самое то время, как я богом стану немедленно проклят-с, в самый, тот самый высший момент-с, я уже стал всё равно, как бы иноязычником, и крещение мое с меня снимается и ни во что вменяется, - так ли хоть это-с?
- Заключай, брат, скорей, заключай, - поторопил Федор Павлович, с наслаждением хлебнув из рюмки.
- А коли я уж не христианин, то значит я и не солгал мучителям, когда они спрашивали: "Христианин я или не христианин", ибо я уже был самим богом совлечен моего христианства, по причине одного лишь замысла и прежде чем даже слово успел мое молвить мучителям. А коли я уже разжалован, то каким же манером и по какой справедливости станут спрашивать с меня на том свете, как с христианина, за то, что я отрекся Христа, тогда как я за помышление только одно, еще до отречения, был уже крещения моего совлечен? Коли я уж не христианин, значит я и не могу от Христа отрекнуться, ибо не от чего тогда мне и отрекаться будет. С татарина поганого кто же станет спрашивать, Григорий Васильевич, хотя бы и в небесах за то, что он не христианином родился и кто же станет его за это наказывать, рассуждая, что с одного вола двух шкур не дерут. Да и сам бог вседержитель с татарина если и будет спрашивать, когда тот помрет, полагаю каким-нибудь самым малым наказанием (так как нельзя же совсем не наказать его), рассудив, что ведь не повинен же он в том, если от поганых родителей поганым на свет произошел. Не может же господь бог насильно взять татарина и говорить про него, что и он был христианином? Ведь значило бы тогда, что господь вседержитель скажет сущую неправду. А разве может господь вседержитель неба и земли произнести ложь, хотя бы в одном только каком-нибудь слове-с?
Григорий остолбенел и смотрел на оратора, выпучив глаза. Он хоть и не понимал хорошо, что говорят, но что-то из всей этой дребедени вдруг понял, и остановился с видом человека, вдруг стукнувшегося лбом об стену. Федор Павлович допил рюмку и залился визгливым смехом.

http://my.mail.ru/community/belief/27EF … ml?reply=1

vik.mi.67 А про что там?

Могила апостола Филиппа найдена в турецком Памуккале

АНКАРА, 27 июл — РИА Новости. Могила одного из 12 апостолов (учеников) Иисуса Христа найдена на турецком термальном курорте Памуккале, где находятся развалины Хиераполиса, сообщил итальянский археолог Франческо Д'Андрия, который 32 года руководит раскопками в этом античном городе.

«На протяжении многих лет мы пытались найти могилу апостола Филиппа, который был казнен римлянами в Хиерпаолисе около 2000 тысяч лет», — сказал в среду археолог в интервью телекомпании NTV.

«До настоящего времени считалось, что могила Филиппа находилась на “холме жертв”. Мы провели там геофизические исследования и не нашли ее. В ходе раскопок, начатых месяц назад в 40 метрах от церкви Святого Филиппа на “холме жертв”, мы обнаружили развалины одной базилики, там же и нашли могилу апостола», — говорит итальянский ученый.

«Мы еще не вскрыли могилу, однако в один день это обязательно будет сделано», — добавил он, выразив надежду, что находка в Памуккале, который издревле славится своим уникальными термальными источниками, является очень важной для христианского мира и археологии.

Имя апостола Филиппа, уроженца города Вифсаиды (Галилея), неоднократно упоминается в Евангелии: он привел к Христу апостола Нафанаила; его Господь спросил, сколько нужно денег для покупки хлеба пяти тысячам человек; он привел эллинов, желавших увидеть Христа; наконец, он во время Тайной Вечери спрашивал Христа о Боге Отце.

После Вознесения Иисуса Филипп проповедовал Слово Божие в Галилее, сопровождая проповеди чудесами. Так, он воскресил младенца, умершего на руках у матери. Апостол проповедовал Евангелие в Греции, Сирии, Малой Азии (территория современной Турции).

За проповедническую деятельность апостол был казнен (распят головой вниз) в 87 году в Хиераполисе во время правления римского императора Домициана.

Память апостола Филиппа Русская православная церковь отмечает 27 ноября. В этот день начинается Рождественский пост, который также называют Филипповым.

Прочитал как про самого себя.
Только преподобный Ефрем Сирин и ему подобные святые могут так просто и так точно описать, что творится в душе кающегося грешника.

Обличение себе самому и исповедь

Вот несколько наиболее характерных выдержек:
...Говорю о чистоте, а думаю о непотребстве; веду речь о безстрастии, а помышление у меня и день и ночь о безчестных страстях. Какое же буду иметь оправдание? Увы мне, какое готовится мне истязание! Подлинно у меня образ только благочестия, а не сила его. С каким же лицом приду к Господу Богу, который знает сокровенности сердца моего? Подлежа ответственности за столько худых дел, когда и на молитве стою, боюсь, чтобы не сошел с неба огонь, и не потребил меня. Ибо если в пустыне принесших огнь чужд попалил исшедший от Господа огнь (Лев.10:1.2): то чего буду ожидать себе я, на котором лежит такое бремя прегрешений?

...Ожестело сердце мое, изменился рассудок мой, омрачился ум мой. Как пес, возвращаюсь на свою блевотину (2Пет.2:22). Нет у меня чистого покаяния; нет у меня слез во время молитвы, хотя я и воздыхаю, устужаю свое престыжденное лицо, ударяю себя в грудь – это жилище страстей.

...Горе мне! потому что грех не оставил у меня ни члена здравого, ни чувства, которого бы не растлил. Конец при дверях, братия, и это не озабочивает меня. Ибо готовлюсь я к противоборству со страстями, но прежде, нежели вступаю с ними в борьбу, злохитренность змия расслабляет крепость души моей сластолюбием и делаюсь я пленником страстей. Еще стараюсь из пламени похитить в нем сгорающего, и запах огня влечет меня, по молодости моей, к огню. Еще стремлюсь спасти утопающего и по неопытности вместе с ним утопаю. Желая стать врачом страстей, сам остаюсь в их власти, и вместо врачевания наношу раны страждущему. Сам слепец и покушаюсь водить слепцов.

Полностью здесь: http://3rm.info/13783-oblichenie-sebe-s … obnyj.html