всегда ,когда слышишь таких пастырей, хочется плюнуть на все материальные "тормоза" и поехать,перебраться поближе к ним

Краткое наставление из поучений о спасении души. Протоиерей Валентин Мордасов     17.11.2011.

Легкое иго

Как спастись, как угодить Богу? Царство Божие нудится - встань рано с постели. Недоволен: в толпе трудно молиться, плохо поют, или другие мысли - помни, что Царство Божие нудится. Кто-то сказал или сделал не то - терпи. В домашних что-то неприятно - возлюби их. Примирись с товарищем, обуздай сердце гордое. Если никто не замечает трудов твоих, еще и выговор получаешь - вспомни, что все доброе и честное идет с трудом. Если ты учитель и ученики твои плохо учатся - не поднимай сердца на гнев, с кротостью и любовью просвещай и помни: Царство Божие нудится. Толпа стремится к богатству, хочет валяться в грехе - понуди себя побороть искушение, покинь людское сборище. Трудящимся дается Царствие Божие. Борись. Воинствуй. Только когда умрешь, увидишь, как легко твое иго было.

Радость ангелов

Пост - время, чтобы раскаяться в грехах, очистить совесть в купели Иисуса Христа. Пост и молитва изгоняют бесов, делают человека небесным, радуют ангелов. Встречай пост весело и радостно, примирись со всеми. Постись со смирением, после еды ощущай голод, ибо кто ест неумеренно, изысканно, тот не постится. Берегись измерять пост воздержанием от пищи. Диавол тоже не ест, но грешит. Владея желудком, владей языком. Кто не в силах поститься, возмещай духовным деланием. Пост - пища для души. Постом мы доказываем, что больше любим Бога, чем плоть.

Не потерять награду

Любое благое дело - пустое, если оно с ропотом, завистью, пустословием, без послушания. Уход за больным - хорошее дело, но если он делается с брезгливостью, недовольством, то труд уничтожен. Паломничество по святым местам - хорошо, но если в дороге пустословие, ссоры - то чего уж тут хорошего. Даже пение в храме, если оно с похвалой, ревностью перед другими - грешно. Принимать молящихся на ночлег хорошо, но хвастать или роптать при этом - уничтожение святого дела. Плачет человек о грехах, но если впал в отчаяние или стал тщеславиться слезами - плохо. Дал кому-то что-то - милосердие, рассказал об этом - все уничтожил. Болезнь - готовое спасение, но ропот, уныние перечеркивают все. Жил в бедности, но роптал - потерял награду. Не уничтожайте сами свои добрые дела.

Возненавидеть грех

Не всякое дело угодно Богу, и покаяние тоже должно быть угодно Богу. Когда каешься, надо называть свой грех. Не уподобляйся той верующей, которая говорила: "Ой, батюшка, во всем грешна!" - "А лошадей крала?" - "Нет". - "А говоришь, во всем грешна...".

Приписывать себе лишние грехи нельзя, но и утаивать тоже. Нужно возненавидеть грех, в котором каешься. За иной грех нужно нести наказание... Также старайся принести плод, достойный покаяния: каясь в скупости, покажи щедрость, объелся - постись, читал мирские книги - читай духовные, плясал - бей поклоны... И помни о грехах своих! Ценность исповеди не только в прощении, но и в помощи Божией в отвращении от этого греха.

Золотое правило

В Евангелии Господь дает нам правило руководства в жизни с нашими ближними: если не знаешь, как поступить с кем-либо, встань на место этого человека и примерь свой поступок на себя. Т.е. поступать надо со всеми так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой - искренне, почтительно, снисходительно, доброжелательно, разумно, чисто и свято. Уважай и люби всякого, сочувствуй всякому, жалей о согрешающем, смотри на таких, как на немощных, как на больных душевно. Не думай ни о ком худо, не имей ни с кем вражды, не плати злом за зло. Пользуйся случаем, чтобы сделать добро. Делай так и ты - соблюдешь заповеди Божии. Правило это едино для всех.

О церковном чтении

Церковное чтение должно быть внятным, отчетливым, достаточно громким, без излишней торопливости. Чтение должно совершаться на освященном веками, родном нам церковнославянском языке - языке молитвы, искони принятом в практике всех славянских Церквей. Нельзя отрицать, что церковнославянский язык имеет свои трудности для малоцерковных людей, но трудность понимания для них здесь ничем не отличается от трудности понимания всего богослужебного строя Церкви. На встрече с профессорами и преподавателями Московских духовных школ Святейший Патриарх напомнил, что «студентам и воспитанникам необходимо привить любовь к церковнославянскому языку, объяснить им, что церковнославянский язык - язык богослужебный, язык красоты особой, чистой. А этот вопрос либо обходится молчанием, либо предпринимаются попытки дать ему превратное, нежелательное толкование».

Если люди и повелят тебе от неразумения своего поспешить (в служении и чтении за богослужением), то ты будь разумен: лучше тебе от людей озлобление принять, а Богу не досадить своим поспешением. В небрежении какая тебе польза будет, если людям угодное нечто сотворишь, а Богу досадишь? Но если кто-нибудь тебя, от неведения своего, и будет понуждать на такое небрежение, то ты им растолкуй и скажи им так: «Вы таковым поспешением, вместо благословения, клятву себе, через Духа Святого изъявленную, приимите и в той клятве хотите и меня видеть».

Вход в Божественный алтарь не дозволяй всем хотящим, но только, как сказано, одним священнодействующим и освященным благоговейнейшим из твоих братии; живущим же безчинно запрети вход в Божественный алтарь; ибо знай верно, что многие за презрение к святыне были отсекаемы от настоящей жизни. И если ты, по своему пренебрежению, попустишь сему быть, то от твоих рук всячески взящется кровь отсекаемых за сие от настоящей жизни (прп.Симеон Новый Богослов).

"По нужде"

Верующие знают о законе «по нужде». Нужда и закон изменяет. Возьмите, например: помер младенец некрещеный, но ведь можно было покрестить! По нужде это можно и в больнице было правильно сделать любому человеку. Или, например, причастить перед смертью не могли из-за рвоты. Но по нужде можно причастить и малой частицей и исповедать.

По нужде в священство посвящаем пономаря, диакона или другого человека, освоившего службу. Чтобы работала церковь, не помирали люди неотпетыми, чтобы люди были крещены, супруги - венчаны, на все это нужен священник.

К причастию все каноны читаем вечером, а утром канон ко причастию, но по нужде можно и изменить. Иногда уходить из храма раньше приходится по нужде. Но, уходя, осуждай себя, проси прощения.

Проспал утром - читай правило по дороге. В поезде верующий заменяет утреннее и вечернее правило Иисусовой молитвой или другими - по нужде. Часто по нужде прерываются молитвы (открыть дверь, кто-то пришел и др.) но тогда остановись, а потом продолжи с того же места.

В опасности, скорби, болезни можно причаститься и по первому дню говения - по нужде. В больших храмах при большом количестве причастников по нужде не целуют край Чаши. Обряд крещения и похорон по нужде тоже можно изменить.

По нужде можно заменить один обет другим. Например, дал обет поститься, но заболел и врач не советует, для здоровья опасно, потому можно заменить.

Земные поклоны при болезни можно заменить поясными. Евангелие, каноны читаются стоя, но по болезни можно и сидя. Можно и в храме посидеть при болезни и по слабости.

Опаздывать в церковь нельзя, но по нужде иногда приходится (автобус опоздал, случилось что-нибудь). Если в церковь не ездил по нужде (в праздник), молись два часа дома.

Обман допускается по нужде, если он может предотвратить спор, ругань, драку.

Работать в праздник по нужде тоже приходится: покормить скотину, за больным убрать и т.п. И на работе можно, но высчитай заработанное и отдай на нужды храма или бедному.

Фотографии ради славы и самолюбия греховны, но по нужде - на документы - можно сфотографироваться.

Резать животных в воскресенье нельзя, но по нужде иногда приходится. Брюки женщинам по нужде можно надеть, например, работает на высоте, но сверху их прикрыть нужно.

Вот таков закон нужды - нужда и закон изменяет.

ВОСПОМИНАНИЕ

Я помню каждый миг тех дней далеких,

Хотя, признаюсь, больно вспоминать

Скамеечку под сенью лип высоких,

Деревню нашу, дом, отца и мать.

Я помню, что они мне говорили:

- Сыночек милый, к Богу обратись.

И постоянно за меня молились,

Но я уже вкусил другую жизнь.

Молиться мне страшнее ада было,

Пойти на танцы лучше иль в кино;

Святое - непонятно и постыло,

Зато в охотку карты и вино...

Мне не забыть тот день из жизни прежней,

Последний день отца, он умирал.

Рыдая, мать казалась безутешной,

А я, хмельной, стоял и хохотал:

- Но где же Бог твой, что ж Он не спасает?

Он Исцелитель? Что ж ты не встаешь?

Иль с Богом люди тоже умирают?

И ты, отец, как все в земле сгниешь...

Он улыбнулся и сказал без боли:

- Я жив еще, а ты, сынок, мертвец!

Но если есть на то Святая Воля,

То знай, что воскресит тебя Творец!

Отца похоронили, мать молилась,

Прося, чтоб я исправился, прозрел,

Но мне тогда совсем другое снилось,

Другим я жил, иного не хотел.

Молитвы, слезы - все мне надоело.

Мне стали в тягость мать и тесный двор,

И вот однажды я ушел из дома -

Тайком, глубокой ночью, точно вор.

И ликовал я: "Вот она, свобода!

Огромный мир, вся ширь его - мои!"

Не знал, глупец, - иду на дно болота,

Где тина, гниль, обман и яд змеи.

Разгул, друзья - все это закружило

В водовороте суеты и зла.

В безстыдстве, пьянстве время проходило,

Но это не тревожило меня.

Не ведал я, что есть источник вечный

Живительной, спасительной воды,

Но не к нему я шел, увы, безпечный,

А в пропасть, в преисподню сатаны.

Круг развлечений в золото одетый,

Так ярок он для тех, кто ослеплен;

Я был слепцом, не видя рядом света,

В безбожный ад кромешный погружен.

Но кто же мог спасти меня от смерти?

Кто б плен греха дал силы победить

И вырваться из мрачной круговерти,

Воспрянуть к свету, распрямиться, жить?

Но, впрочем, не о том я думал...

Случилось как-то летом в сильный дождь

На улице внезапно встретил друга.

Земляк - но вдруг меня пробрала дрожь.

Явился мне внезапно мамин образ:

Глаза в слезах, печальны, как всегда.

Забилось сердце, задрожал мой голос,

но вырвались бездушные слова:

- Ну как там мать, меня хоть вспоминает?

Наверное, давно уж прокляла,

Хочу заехать, только время не хватает,

Сам пронимаешь: все работа да дела.

- Дела, работа, помолчал бы лучше!

Твои дела нетрудно угадать.

Скажу тебе, но только сердцем слушай

Про то, как "позабыла" тебя мать:

Когда ты скрылся, то она от горя

Вся поседела, ведь тобой жила!

И каждый день с недугом лютым споря,

Шла на распутье и тебя ждала.

И простирая свои руки к небу,

Молясь во имя пролитой крови,

Она была для всех живым укором -

Столпом надежды, веры и любви.

Ну а когда стоять была не в силах,

Когда, недужная, совсем в постель слегла,

Кровать к окну подвинуть попросила,

Смотрела, плача, и тебя ждала...

Его слова, как ковш воды с отлета,

С души сорвали, смыли коросту;

Я задрожал, промямлив, вроде, что-то,

Спросив: "Она жива? Скажи прошу!"

- Как знать сейчас, а уезжал - дышала,

В бреду шептала те же все слова:

"Сыночек милый, ты приедешь, знаю".

А у тебя работа, да дела...

Потом бежал я, словно гнали плетью,

С желаньем, прожигающим огнем:

Увидеть мать, не опоздать, успеть бы,

Прощенье вымолить, покаяться во всем.

Вокзал и поезд - все в одно мгновенье;

Недолог путь, но будто много дней;

И сердце, словно вторило движенью,

Стучало в такт: скорей! скорей! скорей!

Не помню, как я вышел из вагона

И тенью трепетной шагнул с испугом в ночь.

Сжималось сердце, что и как там дома?

То замирало, то как конь рвалось.

Но вот деревня, за погостом рядом,

Могилок холмики, и силуэт креста,

И будто за разрушенной оградой

Увидел я стоящего отца.

И в этот миг вдруг слов его значенье,

Прозреньем озаренный, осознал:

Безсильна смерть, всесильно Воскресенье!

Ты жив, отец, и ты не умирал!

Могильный холм обняв его холодный,

Я плоть креста слезами орошал.

- Ты жив, отец, а я мертвец зловонный.

Прости меня! - со стоном я взывал.

Я искуплю грехи любовью к маме,

Сыновий долг исполню я сполна,

И ты, отец, ты в сердце будешь с нами...

Но вдруг взошла холодная луна.

И все вокруг безстрастно осветила...

О ужас! Только тут заметил я,

Что рядом чья-то свежая могила.

Но я-то знал, я сразу понял, чья!

Мой стон, наверное, тогда весь мир услышал -

Деревья вздрогнули, чтоб больше не уснуть -

Ударил эхом он, как молотом по крышам,

Но только маму этим не вернуть!

- Встань, мамочка, прости меня, родная, -

Взывал я в голос, - встань, открой глаза,

Давай молиться вместе, дорогая,

Ты только встань и уж прости меня!

Но было ответа, шли мгновенья,

Слагаяся минутами к часам,

И вдруг я понял, Кто дает прощенье,

И с воплем руки поднял к небесам...

И эта ночь была последней ночью

В моей безбожной жизненной ночи,

Она открыла мне слепые очи;

Нашел я путь, и дверь, и к ней ключи.

С тех пор себя не мыслю я без Бога,

В Нем жизнь моя и счастья полнота.

Огромен мир, но мне одна дорога:

Сквозь тернии - в объятия Христа...

Когда я вижу пред собой отныне

Заплаканную сгорбленную мать,

А рядом с ней напыщенного сына,

Прострите с верой руки к небесам

И знайте, что молитвы ваши в силах

Творить и после смерти чудеса...

Вы, сыновья, забывшие о Боге,

Взгляните на рыдающую мать,

Оставьте грех, чтоб не пришлось в итоге

Вам эти слезы горькие пожать.

ЗАВЕЩАНИЕ МАТЕРИ

Сын мой! С тобою я скоро расстанусь.

Пришел мой черед, ухожу.

Туда, где неведомы грусть и усталость,

Где Богу возносят хвалу.

Где нету тревоги, болезни, печали;

Уже на пороге стою.

Послушай, мой сын, что тебе завещаю,

Исполни же просьбу мою:

Одень меня просто, без долгого сбора,

И гробик попроще найди,

Чтеца призови, пусть после канона

По мне прочитает псалмы.

Богатых поминок с застольем не надо,

Как принято делать везде.

Лишь гордости это греховной в усладу,

Но нет покоя в душе.

Свези меня в церковь без светского пенья,

Запомни, что я говорю:

Пускай хоть недолго - до погребенья -

Побуду лицом к алтарю

Поставь на могилу мне крест деревянный,

От всех избавляет он бед.

А мрамор, гранит - словно груз окаянный -

Усопшему в тягость и вред.

Вином поминать меня, сын мой, не станешь!

Про это прошу не забыть.

Ведь этим лишь душу мою ты поранишь,

А лучше - и вовсе не пить!

В годину по мне закажи ты обедню,

Поставь у Распятья свечу,

Подай, сколько можешь по милости, бедным -

Все это тебе по плечу.

А если вдруг сердце забьется тревогой,

Ко мне на могилку приди.

И преподобного Серафима

Правило тихо прочти...

Господь Милосердный пошлет утешенье,

От бед - в покаянии дверь,

Проси у Него и у ближних прощенья,

Молися, надейся и верь.

Протоиерей Валентин (Мордасов) +

Псковский район, п. Камно

(1928 - 19.07.1998)

ОПОМНИМСЯ! ПОКАЕМСЯ

Послание свт. Макария (Невского) к православным русским людям
Нынешний непорядок на русской земле во многом  от непослушания Церкви - от неисполнения заповедей Божиих, от нарушения святых канонов, от явного пренебрежения церковными и народными преданиями и опытом.

Свт. Макарий (Невский), просветитель Алтая, московский митрополит и автор нижеследующего послания, чутко ощущал своей душею весь этот непорядок, царивший и в начале ХХ века, знал и его истоки. Известны следующие, на первый взгляд не значительные случаи из  жизни Владыки, описанные в воспоминаниях епископа Арсения (Жадановского).

Предлагаем читателю ознакомиться с этими весьма поучительными эпизодами из жизни свт. Макария (Невского) и с отрывком из его Послания, слова которого актуальны и сегодня.

«Митрополит Макарий был строгий исполнитель всех установлений нашей Церкви и великий ревнитель Православия. Раз в Рождественский пост он очень ослабел, и доктор приказал обязательно давать в день стакан молока, сказав: ”Иначе лечить не буду. Что за пост для такого больного?” С трудом уговорили старца послушаться этого совета: он, морщась, выпил чашку горячего молока и тут же заболел. Температура поднялась до сорока градусов, позвали врача, прописавшего подкрепление. Тот посмотрел, выслушал и ничего не нашел. “А я знаю, - заметил наш святитель, - отчего это со мной произошло – с молока вашего: ведь я с детства пост держу. Поэтому не насилуйте меня, совесть мне не позволяет”. Так и пришлось оставить.

Новшеств в богослужении и церковной жизни Владыка совершенно не допускал, а вопрос о введении нового стиля считал делом, подлежащим общему суждению Вселенской Церкви.
Очень любил монастырское, проникнутое молитвенным духом пение, будь оно даже нотное, и не выносил современного – театрального, крикливого, считая его совершенно недопустимым в православных храмах.

В местной детской колонии были две учительницы-католички, хорошо относившиеся в сестре Ольге Серафимовне (Ольга Серафимовна Дефендова (мон. Серафима) - келейница Святителя. – Примеч. ред.). Последняя стала к ним располагаться. Недоволен был этим Владыка и как-то ей сказал: “Стыдно русскому учреждению доверять воспитание детей не своим православным, а иноверцам.  Остерегайся ты их: они тонко, но проведут свое, то есть пропаганду. Не надо к ним привязываться”.

Около Угреши (Николо-Угрешкой обители. – Примеч. ред.) в деревне жили староверы, которые во время голодовки отзывались на нужды Владыки, но он просил не обращаться к ним.  “Не следует искать с ними общения, - предупреждал он. – Если сами придут – милости просим, а к ним не ходите”.

Недолюбливал Владыка бывших еретиков и отступников от веры, говоря: “В них все что-то свое, да остается”. А когда при чтении книг упоминалось имя Толстого или разбиралось его верование, то останавливал замечанием: “Довольно, не читай дальше”. Одно уже напоминание об этом лжеучителе коробило его правдивую душу».

«В церковной жизни в это время наступили нестроения, появилась “живая церковь”, начались колебания и отступления от чистого Православия. Многие, ища разъяснения недоуменных вопросов, обращались к старцу-святителю, и он давал всегда твердые и определенные ответы.

Одни спрашивали: “Вот теперь Церковь разделилась на красную и Православную. К какой нам примкнуть?”

“Как разделилась? – возражал Владыка. – Этого не может быть. Я знаю одну только Церковь – Православную, которая всегда едина и неделима. Не Церковь разделилась, а люди от единой Церкви отходят”.

Другие вопрошали: “Ныне время церковной смуты, и не знаешь, где искать истину. Мы остались без главы. Архиереев нет, кого слушать?”

“Как кого? Разве у вас не определилось Вселенскими Соборами и всей двухтысячелетней жизнью Церкви православное сознание? Его и следует держаться, а Глава Церкви – Архиерей Христос. Он правит Церковью, Его и подобает слушаться”.

Посетил однажды Владыку племенник, перешедший в “живую церковь”. Святитель не принял его, хотя и просил домашних сказать ему привет и накормить обедом.
Приехала новая игумения, сочувствовавшая “живой церкви”. Никому не сказав об этом, она взяла у Владыки благословение и преподнесла просфору и дары. Когда же Святитель узнал о ее исповедании, то велел все принесенное уничтожить, а просфору сжечь.

Как то раз явились ему представителя от духовенства “живой церкви” с намерением обманом получить от Владыки подпись на какую-то бумагу, рассчитывая на его крайне болезненное состояние. Долго они в чем-то убеждали старца, предварительно попросив выйти из кельи посторонних свидетелей, уже подносили ему чернила и ручку, но ничего не добились. Старец остался непреклонным в своих православных взглядах и не дал никакой подписи».

* * *

Отрывок из Послания свт. Макария (Невского)

Послание свт. Макария НевскогоПравославные русские люди! Страна наша мятется; все основы ее колеблются. Православию веры, самодержавию Царя и русской народности грозит опасность от того разлада, который охватил страну нашу и стал разъедать религиозную общественную и государственную жизнь нашего отечества. Разлад производит разделение; от разделения - ослабление, а ослабление приводит к разрушению. Церкви Православной грозит опасность от разделения некогда единого православного русского народа на множество еретических сект и раскольнических толков. Все эти секты и толки, несогласные между собой в религиозных верованиях и обычаях, согласны только в одном - во вражде к святой Православной Церкви.

И страна русская, как государство, находится в опасности, с одной стороны, от стремления окраин ее к обособлению, с другой - от волнений, происходящих внутри ее, и делений народа на партии. Эти партии, не имеющие почти ничего общего между собой, объединяются также только в одном - во вражде к Православию веры, к самодержавию царской власти и к нераздельному единству русского народа, как господствующего племени. А там, где вражда, там взаимное истребление. Где вражда, там и разделение, а где разделение, там начало порабощения и уничтожения: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет (Лк. 11, 17).

Все эти секты, эти толки говорят о Царстве Божием, толкуют о жизни на небе; и действуют так, как будто члены их хотят наполнить собою ад или готовить для него обитателей, ибо в Царстве Божием нет разделении; на небе нет той вражды, какая существует между сектами и толками и какую питают все они к Церкви Православной. Враждебные Православию и стремящиеся разрушить существующий государственный строй партии обольщают народ обещаниями обогатить его: они возбуждают его к грабежу и поджогам. Для своих преступных целей они добывают средства грабежом и иными способами, неодобряемыми ни законом, ни совестью, а тем более Евангелием; способами, допускаемыми, разве только, среди шаек грабителей.

Мнимые народники обещают водворить стране мир, а поселяют в ней волнения, лишивши народ той спокойной жизни, которой он прежде пользовался. Они обещают водворение порядка, а водворяют нестроение, поставляя для богоучрежденной власти препятствия к отправлению ею своих обязанностей, обеспечивающих порядок.

Они привели страну в такое состояние, что ей грозит опасность от безначалия, когда ни в селе, ни в городе не будет возможности поставить начальника. Может наступить такое время, когда жители деревни, выбравши из среды своей старейшину, скажут ему "будь нашим начальником"; а он ответит: "нет, не буду я вашим начальником; ибо быть начальником, - значит стать около смерти, а я боюсь смерти". "Будь нашим начальником", - скажут жители и города избранному, а он ответит: "Нет, изберите другого, а я боюсь крамолы и не могу быть вашим начальником". Тогда семеро ухватятся за одного отрока и скажут: "Будь, хотя ты, нашим начальником". А сей ответит: "Хорошо, повинуйтесь мне, идите за мной", - и пойдут все на погибель.

Тогда изнуряемые голодом от прекращения работ придут и скажут распорядителю работ: "Дай нам работу, чтобы выработать нам хлеба для себя и голодных детей наших", а он скажет им: "Не могу дать вам работу, ибо крамола грозит мне огнем, если я допущу вас в рабочий дом". А когда не станет ни власти, ни труда, тогда жизнь в стране остановится: неслышно будет звука молота и удара молотила; остановится колесо; заржавеют соха и борона; не станет пар работать, и прекратится движение машин. На улицах не видно будет блюстителей порядка; невозможно будет ни пройти, ни проехать безопасно. В городах дневной и ночной грабеж, и некому будет спасать от этого. Не придется ли тогда и нам поступать так же, как сделали некогда наши предки, пославшие к варягам послов просить их себе в начальники, говоря: "Земля наша велика, а порядка в ней нет: придите и княжите над нами". Но может случиться нечто худшее этого. Варяги сами придут к нам незваные, как некогда приходили монголы, и, пользуясь междоусобием, овладеют нашей страной и будут водворять в ней порядок по-своему.

Да сохранит нас Бог от этого! Так что же нам делать?

Обратимся к Богу с молитвами и покаянием, как молились и каялись наши предки во времена лихолетья. За наши грехи Господь нам послал такую напасть.

Мы отступили от Бога, нарушили заповеди Его, мы пренебрегли уставами святой Церкви Его, и вот исполняется над нами то, что изрекла мудрость народная: той земле не устоять, где начнут уставы ломать.

Опомнись же, русский народ, встань на охрану устоев земли, как защищали их предки в старые времена.

Объединись, русский народ, около святой Церкви, под руководством ее добрых пастырей, в послушании уставам церковным. Сплотись около престола Царского, под предводительством верных слуг царевых, в повиновении богоучрежденной власти.

Спасение нашей страны в святой Церкви: она может дать мир чадам своим, если они будут слушать ее голоса; она защитит их молитвою своею, она оградит их уставами своими.

Возвратимся к Церкви, которую мы стали забывать и оставлять. Будем неуклонно собираться в храмы наши, и сановные и простые люди, землепашцы и землевладельцы, торгующие люди и ремесленники - все будем неуклонно присутствовать при богослужениях воскресных и праздничных; прекратим наше веселье, освятим дни праздников, предоставивши посещение увеселительных зрелищ в это время иноверцам и отрекшимся от Бога.

Будем соблюдать установленные Церковию посты, будем увещевать и обличать нарушителей уставов Церкви, как виновников гнева Божия, постигающего землю русскую. Будем воспитывать детей в страхе Божием, в благочестии, в почитании старших, в любви к святой Церкви. Будем избегать разделении и раздоров церковных и общественных. Объединимся около нашего Державного Царя православного, как Он недавно призвал к этому всех верноподданных истинных сынов земли русской. Станем на защиту власти, от Государя поставляемой.

Будем все каяться в грехах наших: пусть одни из нас каются в грехе отступления от Бога, отпадения от Церкви; другие да приносят покаяние в грехе идолопоклонства - в поклонении золотому тельцу и мамоне - богу богатства, с отступлением от Бога!

Пусть кается русский народ, земледелец и рабочий в чрезмерном пьянстве, в разврате, в непослушании пастырям Церкви, в неповиновении богоучрежденной власти. Наложим на себя добровольный пост, смирим себя, как ниневитяне, и будем умолять Милосердаго о прощении, как научает этому песнь церковная: согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою: нижесоблюдохом, ниже сохранихом, якоже заповедал еси нам. Но не предаждь нас до конца, отцев Боже.

Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое!

Из личного архива

Глава Северной Осетии выразил благодарность Схиархимандриту Илию

Глава Северной Осетии выразил благодарность Схиархимандриту Илию – духовному наставнику Патриарха Московского и всея Руси Кирилла: «От имени жителей Осетии-Алании и от меня лично примите искреннюю благодарность за Ваше участие в судьбе нашего народа, отеческую заботу и любовь, проявляемые Вами к православной пастве нашей многонациональной республики».

«Несмотря на занятость и обширность возложенных на Вас высоких духовных обязанностей, Вы проявляете постоянное и чуткое внимание к Осетии, как свои собственные воспринимаете любую боль и беду нашей многострадальной земли», — отметил Таймураз Мамсуров в благодарственном письме Илию.

Как считает Глава республики, «большое счастье, что православные жители Осетии встретили на своем пути настоящего пастыря, к которому они могут обратиться за молитвенной помощью в духовных трудностях и болезнях».

«Ваши сочувствие, сострадание, понимание и отзывчивость заслужили высочайший авторитет и бесконечное уважение всех жителей Северной Осетии, независимо от их национальности и вероисповедания», — подчеркнул Таймураз Мамсуров и пожелал Схиархимандриту Илию «покоя и мира, духовных сил, крепкого здоровья и терпения в великом служении нашему Отечеству и его многонациональному народу».

По поручению Таймураза Мамсурова благодарственное письмо Илию вручила Глава муниципального образования города Владикавказ, Председатель Собрания представителей города Владикавказ Бэла Икоева. В ответном слове Схиархимандрит Илий попросил передать искреннюю признательность Главе Северной Осетии за проявленное внимание, а всем жителям республики – терпения, мира и любви.

Подробнее: http://region15.ru/news/2011/12/01/20-49/

Архимандрит Евсевий Виттис

Отречение от Христа

«Некоторые говорят сегодня:«Я не отрекаюсь от Христа, нет, нет, нет. Я только сделаю так, что, якобы от него отрекусь, если будет трудно, но внутри себя я верую в Него. Так я отделаюсь от Европейского Сообщества и его системы удостоверений, и скажи мне, понимаешь ли то, что я сказал? Я буду спокойно заниматься своей работой и дома я буду молиться, держать посты, делать поклоны, читать повечерие и акафист Пресвятой Богородице, буди Она благословенна! Я был, есть и буду христианином...»

Здесь весьма поучительным является пример мучеников нашей веры, как древних, так и новых. Мученикам советовали сжечь языческие книги вместо христианских и так получить свободу, другие советовали им подобное. Всегда мотивом этих советов было следующее: не отрекайся от Христа внутри себя. Сделай вид, что ты только внешне отрекаешься от Него. Что же делали мученики? Принимали ли они эту логику?

Никоим образом. Для них малейшее движение руки к идольскому жертвеннику означало отрицание от Христа. Не имело значение то, что, простирая руку, мученик не бросал фимиам на языческий алтарь. Люди увидят движение, которое будет означать отречение от Христа и для них этого было достаточно, чтобы поверить в то, что мученик побежден. Но не только на этом основании мученики не позволяли себе соглашаться с подобными предложениями своих друзей.

Мученики не знали, что такое «двуязычие», то есть — верить в одно, говорить другое, соответственно с обстоятельствами и пользой момента. И одно, и другое показало бы, что мученик Христов в глубине души не верит во Христа и страх мученичества более силен, чем любовь ко Господу, чтобы в конечном счете отвратить их от жертвы. Если бы святые мученики соглашались с подобной логикой, то еще вопрос, сохранился ли бы на земле след христианства?

Святые мученики знали один язык, язык истины и постоянно им пользовались. Их «да» было да, а их «нет» — нет. Они не знали «да», которое значит «нет» и «нет», которое значит «да». «Двуязычие» не является растением, произрастающем на христианской почве. Или ты веруешь во Христа и дерзновенно исповедуешь его, несмотря на последствия, или ты отрекаешься от Него. Если ты исповедуешь устами господа Иисуса и веруешь сердцем своим, что Бог воскресил Его из мертвых, спасешься. Ибо сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (Рим. 10, 9-10).

Смотрите, как святой апостол Павел ставит на один уровень внешнее исповедание и внутреннюю веру. Если принять то, что от избытка сердца говорят уста (Мф. 12, 34), то ложное отречение от Христа означает, что сердце осквернилось этим отречением, и следовательно совершило его. Это действие не является внешним, внутри сердца такого человека уже произошел перелом и вера его уже раздвоилась. Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф. 10, 32).

Ложное отречение, чтобы ни говорили, есть отречение и, следовательно, судится Господом такой же мерой, как и подлинное. Следовательно, Слово Господне — ясно и не оставляет возможности для сомнений, как в смысле исповедания, так и в смысле отречения. «Верую, не верую», «отрекаюсь, не отрекаюсь» — не для истинного христианина. Не следует, чтобы ты был двоемысленным, колеблющимся в своих убеждениях. Это двоедушие и двоеволие — смертельная ловушка.

Однако, к несчастью, многие христиане потеряли то тонкое чувство, которое называется рассуждением, их очи нечисты и таким образом не могут определить значение внешнего отречения от Христа, которое показывает, что внутренне они уже от Него отреклись. Что значит все это?

Именно то, что те, кто с легким сердцем говорит, что принимают число 666, не отрекаясь от Христа, те не могут видеть здраво, не имеют тонкого чувства различения, чтобы оценить, что есть воля Божия и что есть воля диавола... Принятие числа 666 означает отречение от Христа»

Архимандрит Евсевий. Греция

А разве крещеных у католиков потом перекрещивают у нас? Или бывает по всякому?

Отредактировано Подберезовик (2011-12-23 21:32:18)