«Праведник верой жив будет»
Отец Андрей, с наступлением Великого Поста вновь возвращаемся ко множеству вопросов, с ним связанным… Думаю, для Вас это уже традиционное интервью, и все же для кого-то эта тема совсем нова, а кто-то обязательно найдет в ней что-то новое, ранее не известное…
Отсюда первый вопрос – каждый Великий Пост для Вас лично – это какой-то новый духовный опыт, новые открытия, или все происходит по какой-то уже наработанной системе?
Скажу, что до сих пор я еще ни разу не привыкал к Посту, к Великому Посту. Остальные посты я не могу сравнить с Великим в полной мере. Поэтому имя Поста я все же отдаю Великому Посту. И каждый раз приступаю к нему, как к чему-то новому. Каждый раз я воспринимаю его как призывную трубу, зовущую на великий бой. Чувствуется и страх, и радость одновременно. Поэтому я и своим прихожанам все время говорю, и сейчас повторюсь: я не считаю, что мы должны иметь мнение, что мы уже когда-то постились в своей жизни. Мы должны иметь мысль, что мы еще ни разу не постились, и начинать Пост каждый раз впервые и вновь. Человек успевает обрасти разными полипами за прошедшее между постами время, старое до конца не умирает, новое добавляется, и ему предстоит совершать такую генеральную чистку духовного организма. Поэтому мы не можем сказать, что мы этим уже занимались однажды и значит нам уже все понятно. Все по-новому, все впервые.
Пост мы называем временем печали и плача о своих грехах, и в то же время говорим: «Постимся Постом приятным», к тому же этот весенний период, когда все начинает просыпаться, цвести… Как все соотнести – это все-таки больше время печальное или радостное?
Если брать чуть глубже, на один штык лопаты глубже, чем мы обычно копаем, то мы должны признать, что в любой радости людской есть печаль. Все радости житейские смешаны с печалью. Допустим, футбол – всем понятное явление, – наши выиграли, но ведь кто-то проиграл. Там, где одни скачут, другие – плачут. Житейская радость всегда дополняется раздражением, печалью того, кто опоздал, не дождался и т.д. Все мирские радости полны печали до краев. Посмотрите, пик самоубийств, пик депрессивных состояний припадает как раз на завершение светских праздников. Только тут заметьте: в светских событиях сначала радость, потом обычно тоска и печаль. В духовном смысле – наоборот, – печаль предшествует великой радости. Вот Пост, он печален изначально, но призван к обретению радости, только это другая печаль и другая радость. То есть он радостен и печален одновременно, но все это совершенно в ином, не мирском качестве. И это совершенно не понятно и не доступно людям, которые, что называется, не в теме, которые не знают, что это такое. Но там, еще кроме всего прочего, радость есть в редких богослужениях, которые служатся только раз в год, в этом особом покаянном духе, посреди всего этого дается человеку великая радость и предвкушение Радости Воскресения: «Радость ваша будет полной, и ее никто не отнимет от вас!»
Православные постящиеся люди часто сталкиваются с такой проблемой – их не понимают окружающие, например, на работе – начинают упрекать: зачем вы поститесь, зачем вам все это нужно, почему вы не живете, как все люди и т.д.
Это хорошая тема, здесь мы, прежде всего, должны понимать сами для себя, что мы не судьи тем, кто не верит, и не судьи тем, кто верит и не постится. Наша позиция как раз должна быть в следующем: человек верующий должен знать внутреннее качество Поста, его внутренний вкус и цену. Он не должен доказывать кому-то что-то. То есть не должен рассказывать, например, какой слон хороший тем, кто вообще никогда в жизни не видел слона и не знает, что это за животное такое. Он не должен доказывать и усиливаться объяснить то, что опытно знает сам, тем, кто этого никогда не пробовал. Он должен жить верой, как написано: «Праведник верой жив будет». Вера должна давать нам чувство равновесия и внутренней наполненности. Мы не должны стыдиться говорить о ней, но и не должны ее навязывать тем, кто не готов пока понять. Вспомните, апостол Петр призывает нас всегда быть готовыми дать ответ о нашей вере всякому вопрошающему нас. Но не насильно катехизировать всех подряд. Поэтому, среди окружающих, когда мы постимся, мы не должны нарочито выделяться, но, если спросят нас, — ответить, что мы постимся. Если захотят узнать, зачем и почему, мы можем предложить поговорить об этом серьезно, не впопыхах. Скрывать этого не надо – зачем? Мы же не навязываем, а живем согласно нашему личному мировоззрению.
Тогда следующий вопрос – какое правильное, адекватное, отношение к общественной и культурной жизни в период Поста? Насколько критично совсем отказаться от чтения не духовной литературы, просмотра художественных фильмов, походов в театр, общения с друзьями?
Надо всегда читать хорошие книги, смотреть хорошее кино, ходить на хорошие спектакли, говорящие о правде и обо всем великом и важном. Пост — не пост: какая разница? Все великое ведет к Богу, все ничтожное уводит от Него. Я не думаю, что это будет кому- то мешать, вредить. Конечно, монаха видеть каждую субботу в театре — грешно, а какому- то работяге, который, кроме матерной лексики, не знает ничего, у кого главное удовольствие — матч «Шахтер — Динамо», пойти в театр, посмотреть «Ромео и Джульетту»… а, может, он там заплачет, эдакий мужлан 180 кг веса, небритый, вдруг возьмет и заплачет.. Зачем же ему запрещать? Это для него рост. Я считаю, людям нужно смотреть хорошее кино, слушать хорошую музыку, смотреть хорошие спектакли… плакать на спектаклях. Почему нет? Пожалуйста.
По поводу общения в Посту – и дружеского, и супружеского, — Вы часто повторяете, что есть время обнимать и время уклоняться от объятий… Можно провести аналогию, — что есть время встречаться, общаться, делить радости дружеские, супружеские, а есть время воздерживаться от всего этого…
Супругам, у которых все ясно, нужно воздерживаться… Опять- таки, по согласию. А людям, которые встречаются, нужно общаться, и в посту в т.ч. Речь не идет о том, что нужно ложиться в постель, а речь идет о том, что, если кто- то с кем-то встречается, они должны общаться, дружить, в храм ходить вместе. Речь идет о верующих людях. Если один верующий, другой не верующий – тут уже другая ситуация, могут возникать какие- то сложности…. их тоже нужно перебороть, тут сложнее для верующего – направить это общение в нужное русло. То есть, ситуации могут быть разные. Общаться можно. Но качество общения в любом случае нужно менять, повышать степень требовательности к человеку.
То есть, все зависит от качества общения, от темы?
Совершенно верно. Выбирайте темы и общайтесь на здоровье.
Отец Андрей, а как Вы относитесь к тому, что сейчас появляется много людей, которые в обычное время храм не посещают, но Пост начинается, и они стараются его соблюдать, заглядывать в церковь…
Это еще раз подтверждает, что в храмах должна звучать проповедь. Постоянно. В те храмы наши бессловесные, когда проповедует, читает, поет только клирос, а все остальные молчат, когда человек зайдет, он окунется в атмосферу непонятных текстов, непонятных мягких мелодий, которые смягчают душу, но не несут никакой информации для него, т.к. он не понимает слов… он зайдет, поставит свечку, перекрестится, что- то там пошепчет, как-то там пообщается с Богом…- и уйдет. Да, его душа почувствует, что он сделал что- то хорошее. И, он действительно сделает хорошее, – он пришел в храм в Великий Пост. И это правильно. Но он ошибочно успокоится на минимальной дозе. Если человека спросят: «Ты ходишь в храм?», он искренне ответит: «Хожу». И он не соврет. Он, действительно, искренне считает, что ходит в храм. Поэтому нужно проповедовать. Человек, который проповедует, по сути,- пророчествует. Он попадает каждый раз по- новому в сердца тех, которые уже пробиты стрелами Христа. И он имеет впервые в жизни шанс попасть Христовой стрелой и впервые пробить сердце человека. В храме должна звучать проповедь. Это нужно установить, иначе рано или поздно на клиросе придется ставить магнитофон, и нужен будет только пульт управления. Если не нужны слова живых людей, тогда нужно все автоматизировать. Сейчас уже есть автоматические колокольни — пусть и на клиросе автомат поет. Лампочки будут вместо свечей, магнитофон — вместо хора, мы будем молчать, кадить только будем… человек зайдет, походит и выйдет. Это все, конечно, свинство и безобразие… Люди молчат только в одном случае — если они не верят. Если я верю, но не могу выразить свои мысли, я беру книги других людей, которые написали свои проповеди. Я читаю, ты читаешь. Мы будем нуждаться в живом слове, если, конечно, мы верим. Если мы не верим, мы «включим дурака» и будем делать вид, что все в порядке. Апостол Павел в «Послании к коринфянам» пишет: если зашел к вам (в христианскую общину) незнакомый, чужой человек и увидел, что у вас есть псалом, пророчество, и все его обличает… он поймет, что с нами Бог. Пока не будет должным образом оценен этот труд, поставлена проповедь, паства будет уходить из бессловесных храмов. И она будет правильно делать, — зачем ходить туда, где молчат? Нужно ходить туда, где говорят… Да, ведь нам всегда есть, о чем говорить. Все же, что мы поем, – всякие тропари, стихиры, каноны… да уже их одних сколько, а их все надо растолковать… Вот, пожалуйста, тебе готовая проповедь: «Что мы поем за богослужением?» Работы хватит на всю жизнь. Если же вы ничего не объясняете, то вы лентяи и преступники, вы антихристова духа, — и я вас знать не желаю. На Страшном Суде мы это узнаем.
Вопрос от уже воцерковленных людей, от тех, кто постится давно и это становится для него привычкой, — как разгорячить сердце, может, какие-то книги можно почитать?
Мы должны знать свои проблемы, у нас есть, прежде всего, ужившиеся внутри нас проблемы. «Враги человеку домашние его». Т. е. есть домашние враги, самые близкие враги, — это те грехи, с которыми человек свыкся, сроднился с ними и живет, так сказать делает вид, что у него все в порядке. Пусть борется со своими родными грехами, с родными мозолями, родными привычками. Пусть читает и изучает то, чего он еще не знает. Кто, например, не знает Ветхого Завета, пусть изучает его. Кто не понимает Литургию или знает ее только в общих чертах, — пусть берет и изучает Литургию. Кто, например, давно хотел познакомиться с историей Церкви и не знает ее, — пусть берет и изучает историю Церкви. Т. е. нужно заполнить лакуны, позашивать, позаштопывать те дырки, которые есть в сознании. Человеку воцерковленному в Посту нужно проверить себя на предмет наличия дырок. Если есть какие-то дыры в духовной жизни, в сознании, — бери и изучай, и исправляй. Борись, в первую очередь, с тем, что тебя тревожит, с тем, что лично ты должен в себе побороть.
Например, кто-то может легко спать в сутки 4 часа и не более, и высыпается нормально, и бодренький, но очень любит сладкое. Кто-то наоборот сладкого вовеки не ест, но любит спать по 9 часов. Очевидно, что им по-разному надо свой быт в Посту строить. Кому-то не нужно есть сладкого, кому-то нужно спать поменьше. Вот как-то так. Кто-то, например, пристрастился к матерной брани, и что у него не случится — мат-перемат. Значит, ему надо заняться очищением своей языковой деятельности.
Кто-то, скажем, курить не может бросить. Вот, пожалуйста, — бросай в Пост. Кто-то к порнографии какой-то пристрастился, пусть вообще не включает компьютер в Великий Пост!
Надо знать свои конкретные болезни, изучать их и лечить. Тут для каждого – свой уникальный рецепт: нельзя язву лечить сиропом от простуды. Плюс, конечно, к себе надо быть строгим и честным, то есть нельзя петь песню: «Полюби меня такой, какая я есть!». Ну и что, что ты такой, а я такая, вот и люби меня, какая есть. Ничего подобного! Надо избавляться от своих блох. Надо знать, в какой части шерсти блохи локализованы, в какой части шерсти они живут. И восполнять недостаток знаний, очищать избыток грехов. Это творческий труд каждого человека.
Например, папа, я или другой папа, обнаружил, что ни разу за год не делал уроки с детьми, не проверял дневник, тетради. Пусть он в посту начнет с детьми учить домашние задания: математику, русский язык и т. д. Это будет для него насилие над собой, это и будет его пост. Он привык, что приходит домой: «Ну как дела в школе, нормально? Ну ладно, хорошо!». А там ничего нормального нет, там те же дыры! Ответственность за воспитание ребенка несравнимо важнее ответственности за выбор продуктов питания. Ребенок не знает географию, историю, биологию, английский… Пусть папа сядет с ним и начнет учить. Хочется? – Не хочется. Надо? – Надо. Значит, если надо и не хочется, это и есть пост. Если Вы сможете сделать над собой усилие и тщательнее подойти к своему родительскому долгу, например, введете добрую традицию совместных занятий с детьми, — это будет для вас прекрасное, настоящее постовое время. Пусть никто не думает: «А что тут такого постового?» Как это — «что такого постового» в занятии с детьми?! Оторви от себя время и удели им!
Каждый должен знать, что ему нужно от себя оторвать и что привить, вот этим пусть и занимается в Посту!
Соответственно для тех, кто впервые постится, начать регулярно посещать Богослужения, осваивать какие-то элементарные основы веры, — это будет их главная задача Поста?
Да. Так и есть!
То есть для них не главное ничего не есть, просто многие на этом сорвались…
Нет. Надо потихонечку. Есть в меру, по силам воздерживаться. Самое главное – не просто отказаться от скоромной пиши, а найти в себе желание и пространство внутри себя, чтобы принять пищу духовную. Вот это нужно до них донести. Тут важная миссия лежит на более опытных собратьях. Надо не указывать человеку, чего не есть, а обязательно дать книжку хорошую почитать. То есть начал поститься – книжку ему, служба – книжку ему. Книжка про службу, книга про то, книга про сё. Чтобы он понимал суть веры, потому что при посещении храма на уровне «зашел – стою» понимает человек каких-то 3-5%, при том, что он может и должен понимать 100%!
Нужно, чтобы он обязательно сделал первое усилие: вот я этого не ем, этого не делаю. Прекрасно, нужно ценить это. Но не нужно нагружать его. Лучше по возможности помочь ему заинтересоваться смыслом, содержанием, нужно расширять сознание человеческое.
Великий Пост начинается Каноном Андрея Критского, в чем его смысл и зачем он нужен? Там столько земных поклонов, зачем с самого начала такая нагрузка? Потом еще будет Мариино Стояние…
Он нужен. Как начнешь Великий Пост, так его и закончишь. Вяло начнешь – вяло закончишь. Нужно напрячься. Но, конечно, не только физически, иначе это будет просто физкультура. Канон Андрея Критского отягчен большими смысловыми ассоциациями, поэтому его нужно понимать, как и все, касающееся богослужения. Просто стоять и слушать, не слыша, и класть поклоны – это слушание китайской грамоты и гимнастические упражнения, вы за этим приходите в храм?
В Каноне главный посыл – к Священному Писанию, в этом его ценность. Он заставляет обращаться к Слову Божию, вникать в него. Понимать Писание в покаянном ключе, не просто отвлеченно, а применительно к себе. То есть очень важно задумываться – вот какое-то библейское событие, а где здесь я??
Канон нас призывает к любви к Писанию и к глубокому его пониманию. Это то, чего нам так не хватает. Если православный человек скажет, например: Бытие, глава 14, стих 15 — написано так-то и так-то. Это будет говорить о том, что он много времени потратил на изучение Писания. Но и этого даже мало (хотя этого у нас вообще нет). А ведь будет очень ценно, если он скажет: вот там написано вот так-то, но в духовном смысле это значит вот это… Например, ковчег Ноев, — в принципе, это не только корабль, в котором спаслись твари и люди. Это же образ сердца человеческого. Там есть и змея, и тушканчик, и хорёк, и хомячок, … там все есть внутри. И так можно смотреть на сердце — это ковчег.
Вот такое особое понимание нужно, аллегорическое понимание Писания. А мы вообще очень плохо знаем Библию, а что может быть хуже христиан, которые не знают Глаголы Уст Своего Бога? Это отвратительное общество людей, лицемеров, ханжей, которые занимаются, чем хочешь, только не тем, чем надо.
Они любят себя в Церкви, а не Церковь Божию в себе, если можно так перефразировать известную цитату. Выдумывают каких-то своих идолов в лице чего попало, а Бога по сути и не знают, и не видят. А как могут тогда Его любить? Это фарисейство: знаем тонкости обряда, а Источника, который свидетельствует о Господе, знать не хотим. А ведь нам заповедано: «изучайте Писания, ибо они свидетельствуют о Мне». Поэтому вернуть людей к Писанию — значит научить их молиться, думать, разговаривать, общаться, проповедовать. Тогда все воскресает. Вот Пост этому способствует.
Вы говорили, что каждый христианин в какой-то своей мере должен понести мученический венец. Соответственно в Посту мы призваны сораспяться Христу, чтобы вместе с Ним воскреснуть?
Да.
То есть, Он сейчас страдает, и мы можем с ним разделить эти страдания?
Верно, мы можем приобщиться к Его страданию.
И мы, ограничивая себя в пище телесной, должны помнить, что Он рядом с нами не ест и не пьет 40 дней в пустыне…
Он, когда постился в пустыне, был искушаем именно хлебом. Лукавый, когда приступил, сказал: «Если ты сын Божий, то пусть камни сии хлебом станут!» — заметьте, это, первое искушение, и у Луки и у Матфея одинаково описывается, тогда как второе и третье меняется местами. Искушения властью и искушение чудом в разных местах стоят. А первое — везде хлеб. Это неспроста. Это первая ступень, на которой человек поскальзывается. Но, Христос в это время противостоит дьяволу Словом Божьим. Он Сам – Слово, – и живет Словом. Он питается в пустыне пищей духовной, Он размышляет о Божьем Слове и на все выпады лукавого отвечает Божьим Словом, — три ответа Христа на три выпада дьявола — это три цитаты из Второзакония: «Не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих». «Не искушай Господа Бога твоего» и «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Христос отвечает дьяволу точными цитатами из Священного Писания. Это для нас пример. Постимся – будем питаться Божьим словом. Не ешь хлеба – ешь Библию. Плюс, конечно же, Плоть и Кровь Христову, Святую Евхаристию.
То есть в Пост уменьшается пропитание телесное, но должно учащаться питание духовное, правильно?
Да, причащаться надо чаще, Евхаристия же — центр всей Литургии, и все постовое время способствует этому, чтобы тщательно подготовиться, со вниманием подойти. Чтение Писания – тоже пища духовная.
Но как добиться того, чтобы и частое чтение Писания, и пост не превратились в мертвую религиозность, основанную просто на приверженности идее?
все благое может превратиться в карикатуру.
Все, что лечит, может и отравить. Даже так: то, что не может отравить, – не способно и лечить. Это аксиома аптекарского искусства. Потому все, что нас лечит в духовном смысле, оно может нас и травить. Яд и лекарство – это одно и то же, только в разных пропорциях, данные человеку вовремя или не вовремя, больше или меньше, со знанием дела или не со знанием дела. Облучение, например, раковых больных или снотворное – объелся и можно умереть, не проснуться. Но это же не значит, что не надо лечиться. Лечиться в любом случае надо, только грамотно. Это очень важно понять. А, если чувствуешь — ты чувствуешь, я чувствую, — что ухожу не туда, что я начинаю мертветь: знания увеличиваются, а благочестие параллельно не увеличивается, нужно отставить от себя Писание. Духи пророчествуют, пророком же повинуются, т.е. человек – хозяин того, что он делает. Писание, как и Суббота, для человека, а не человек – для Субботы, для Писания. Если я чувствую, что я начинаю уплетаться в какие-то такие фарисейские штуки, в тонкое знание, которое не рождает любви, (много знания — толку мало), появляется гордость, — я могу отставить от себя в сторону Писание и заняться пока чем-то другим полезным, и греха в этом не будет.
Святой Николай Сербский вообще советовал: «Читаешь Писание, потом отставь в сторону и читай, что хочешь — газеты, беллетристику, научную фантастику, серьезные романы, поэзию, эссеистику, философские трактаты.. Через год — два чтения всего подряд – опять читай Писание, и ты поймешь, что такое Писание». Это очень важная и интересная вещь, ведь Писание нужно читать про Господа и про себя. Если я там себя не вижу — читать нужно другие книги, где я себя вижу. Кроме того, надо по-настоящему соскучиться по Писанию, а потом, спустя время, когда почувствуешь вот эту жажду Слова Божьего, тогда прочитать опять, но теперь это чтение будет совсем по-другому проходить в тебя, совсем на иную глубину понимания.
То есть изучение Писания – это очень живой и творческий процесс, верно?
Конечно, Писание – это Живое Слово Божие. И оно очень сладко. Поэтому для Поста – это одно из самых полезных занятий, мы устраняемся от вкусовой сладости, но мы можем насладиться сладостью духовной пищи. И еще важная мысль — о Писании нужно с кем- то говорить, когда между нами не лежит книга: «Что Вы читали из Писания недавно? Что запомнилось? — Это… — Давайте поговорим об этом». И оно вдруг дает свою силу — и тебе, и мне. Важно, чтобы создавалась среда общения о Писании.
В это время совершается нечто очень важное. Писание глубже всех толкований….
И, конечно же, самое главное, какие бы мы труды не предпринимали, – это видеть Христа. Бывает, что человек может всю жизнь изучать Евангелие, и искать там совсем не Христа. Мы читаем Писание, потому что ищем и жаждем Христа, мы постимся по этой же причине. Все – ради Него и к Нему должно нас приближать, в противном случае – ничего, ни чтение, ни пост, никакие духовные подвиги не имеют смысла, если они не приближают нас ко Христу. Он – Альфа и Омега, Начало и Конец.
Беседовала Анна Захарова
http://www.andreytkachev.com/pravednik- … hiv-budet/
