- Одурели, мой батюшка, современники наши, - так, повел свое слово о. Даниил, - и, думается мне, едва ли не навовсе одурели. Думаю же я так потому, что дурость-то эта пошла от самого корня бытия, от понятий о Боге. Отвергли теперь люди Богодарованное откровение, извратили его на свой, едва ли не бесовский, лад до полнейшего извращения всякой истины. Не вылезть им, боюсь, из того болота, в котором они увязли со своими ножками да с чужими рожками. Удивления достойно, как спутались теперь умы в понятиях о взаимоотношениях человека к Богу и обратно: прямо не знаешь, изумляться ли и негодовать, или уйти в затвор да плакать. Особенно в смуте этой повинна богословствующая баба; а ее теперь среди воюющей на Бога интеллигенции развелось видимо-невидимо. С этим бабьем мне летом довольно-таки пришлось повозиться в имении одной нашей соседки, знатной и правоверующей старушки. Сама-то она - раба Божия и верная старческая дочка; ну, а уж окружающие ее, которые летом из Петербурга и из нашей губернии собираются под ее воскрилия!.. Вот, не угодно-ли, образчик наших с дамами собеседований, на которые меня удостаивают приглашением по той причине, что старушка-хозяйка верит моей способности обращать заблудшие души в лоно Православия... Зашла речь о любви, о милосердии Божием, о его безграничности, о всепрощении; знаете, в том духе, который на руку одним ворам и убийцам, но от которого кровь стынет в жилах у рядового христианина. Я позволил себе противопоставить и одно из других свойств премудрости Божией - правосудие. На меня с места напали, доказывая, что Православие совсем не понимает Бога; Бог есть любовь, а православный Бог - инквизитор. Перед этим поддельным богом, придуманным для устрашения порабощенного жрецами человечества, православная доктрина поставила с одной стороны воображаемый рай, а с другой - ад, и заставила инквизитора этого совать людей туда и сюда по своему произволу. Какая же это, изволите видеть, по-ихнему любовь, которая за миг земной, хотя бы и грешной жизни, наказывает вечной мукой да еще в утонченной жестокости какого-то вечного огня и неусыпающего червя... И пошло, и поехало тут, по-нашему, - кощунство, а по-ихнему "критика", что ль "чистого разума", уж и определить не умею. "Где ж, - кричали мне, - милосердие вашего Бога? Взгляните на эти скорби, разочарования, обиды, притеснения всякого/рода, которыми так полна человеческая жизнь, из-за которых, невольно озлобляясь, падают и, по-вашему, гибнут человеческие души; часто, если только не всегда, причины этих падений лежат вне человека - неужели же ему нести ответственность за следствия?"

Многое было наговорено тогда мне, бедному монаху, чего даже и не упомнишь, но что не без дьявольского таланта изложено в еретической энциклопедии графа Толстого, этого кумира современного безумия. Вижу я, что меня припирают к стене князи и княжны, и судии человеческие требуют ответа. Отвечать им от Писания: они из писания признают только Толстовское лжеевангелие. Что тут делать?.. Выждал я, когда иссяк поток их красноречия, перекрестился мысленно, да и повел свою речь так:

- Вот, - говорю, - я вас выслушал до конца, но так ли я вас понял? Что хотели вы мне доказать?

Что Бога нет, и Он придуман своекорыстными жрецами? или что Он есть, но - не благ? Или же - что Он есть и что Он благ, но какой-то другой, а не православный, т. е. не такой, о каком к исходу уже второй тысячи лет неизменно учит Православие, ложно, по-вашему, хотя до сих пор и неопровержимо, истолковывая Его любовь, милосердие и правосудие? Заметьте - и правосудие, потому что и оно есть одно из свойств предвечной Софии - Премудрости Божией. Так, стало быть?.. Ну-с, а я теперь вам, милостивые государыни, поведу свой сказ о Боге православном так же, как и вы, от примеров повседневной жизни, от подобия, постараюсь вам показать, что Бог есть, что Он благ, что Он правосуден и что только Православие и разумеет Его истинно таким, как Он есть, конечно, в пределах о Нем откровения и нашего отменно-ограниченного разума. У нас, в Оптинском скиту, перед окнами моей келий, около храма, растут два высоких бальзамических тополя. Семнадцатую уже весну наблюдаю я за жизнью этих творений Великого Художника и очень хорошо, поверьте, изучил внешние проявления этой благоуханной жизни. Вот-с, вижу: пришла весна; начало пригревать теплое весеннее жизнерадостное солнышко; стали на тополях разбухать почки... Как же они в то время хорошо пахнут, аромат-то от них какой в то время бывает!.. Затем, вижу: закапали крупные алмазы теплого весеннего дождичка... сильнее, все сильнее гладь! - А из почки-то уж клюнул клейкий благовонный листочек... Там, ветерок поднялся, сперва тихенький, ласковый; смотришь - усилился, стал шуметь, перешел в ветер: закачались тополевые ветки, стали друг о дружку тереться тополевые листочки, к родимой ветке прижиматься и с соседками ее шушукаться. Весело им и радостно: крепко держатся родимые ветки за родное дерево - нечего бояться ни ветра, ни бури!.. А, там - не успеешь взглянуть - ап, листики выросли уже в листья, покрыли и украсили родимое дерево, укрыли от непогоды небесных птичек, дали в летний зной прохладу и тень человеку... Знакома ведь и вам такая картина?.. Ну, конечно, за весну не одна, так другая ветка и с почками, и с листьями возьмет, да и обломится, отвалится от ствола, смотришь - и валяется на земле под деревом до своего времени... А над всей этой картинкой Божией природы сияет теп-лое-претеплое, любовное солнышко... Видели вы, сударыни, что сотворило это солнышко с ветвями, которые на стволе удержались?.. Ну-с, а то же солнце, что же оно, оставаясь таким же любовным, сделало с теми, с отломившимися ветками? А вот, что! Пока те, которые крепко за свое дерево держались и естественно развивались в первозданной красоте своей, эти гибли: ветер их сорвал, дождь намочил и, смешав с грязью, заставил гнить; а пригрело солнышко - высушило и обратило в прах... Неужели же это животворящее солнце вы назовете инквизитором. "Аз есмь Лоза истинная, а вы - рождие", ветки, - сказал Господь. Будете добровольно держаться двухтысячелетняго дерева Православной Христовой Церкви, как держались грешные и многогрешные ваши предки, - и разовьет вас от силы в силу Бог - Солнце духовное, во всю красоту разовьет Он вас, от Него вам и здесь данную, и там, в той высшей жизни обещанную. А отломитесь - неужели же скажете по совести, что только для одних вас нет Его милосердия. В Православной Церкви живет вся полнота Христова, Он ее создал, Он ее укрепил, ее не сломить ни вам, ни даже вратам адовым.

* * *

- Да! Человеку суждено единою умрети, а потом - суд. Этот суд ко мне уже приблизился. Но будет и другой - Страшный суд, всемирный, и живым, и мертвым. Приблизился и этот. Я вам не рассказывал, кажется, своего сновидения, о котором мне сердце говорит, да во многом и жизнь показала, что оно благодатно и, стало быть, истинно. Я уже говорил вам, что когда я жил в Петербурге, то постоянно ходил к церковным службам в Андреевский собор, настоятель которого был моим духовником. Так, вот, в то уже давно прошедшее время, увидел я такой сон, почти даже видение: где-то в знакомой мне стране, даже на каком-то очень знакомом месте, но которого я, однако, признать в точности не могу, вижу я, строится громадный, изумительный по красоте и необычайной, ослепительной белизне, величественный храм. Строителей его не вижу, но вижу и знаю, что храм строится, и работы в нем не прерываются ни на мгновение. Так прекрасен был храм этот, что я, как художник и любитель чистой красоты, настолько им заинтересовался, что пожелал войти внутрь постройки. И только сделал я шаг вперед, чтобы войти в открытые западные врата храма, как был властно удержан на месте какой-то невидимой силой и чей-то голос сказал мне:

- Стой! Никто не войдет сюда иным путем, как этим: смотри!

И я увидел, что пред вратами храма стоит аналой; на аналое крест и Евангелие, а за аналоем, как во время исповеди, стоит мой андреевский духовник протоиерей в епитрахили и поручах... А, - подумал я, - так вот оно что: туда, значит, нельзя войти без покаяния и исповеди! - и я смиренно подошел к протоиерею. А уже около него стояло и толпилось множество народу, который так же, как и я, хотел проникнуть внутрь того храма. Была ли мне тогда исповедь или нет - того я не помню, но ясно помню, что духовник накрыл меня своей епитрахилью, дал мне поцеловать крест и Евангелие, и я уже беспрепятственно и смело вошел во врата храма. И, войдя в него, я остановился как бы в некотором благоговейном ужасе: одним взглядом окинул я сразу все строящееся здание и внутренний его вид, и наружный, и увидел, что оно уже почти окончено постройкой, что стены его выведены почти до купола и что даже сводится и самый купол. Но не из камней, как мне издали казалось, возводилось это удивительное здание, а из человеческих тел, плотно уложенных рядами, точно притесанных друг к другу; и головы этих тел служили внутренней и внешней облицовкой стен этого храма... Храм из человеческих тел и голов! Это было зрелище до того поразительно величественное и потрясающее, исполнено оно было такого глубокого пророческого значения, как мне это даже в то время и во сне показалось, что убоялось мое сердце и вострепетало от этого видения... И кто-то невидимый повел меня по лестнице подмостков, и привел меня к иконостасу, и указал мне то место, на которое должен был лечь и я, как новый камень дивного здания. И увидел я, что это место было во втором ярусе иконостаса, где обычно пишется лик апостольский... Хотел, было, я подняться повыше, чтобы с самого верха осмотреть здание, но не мог...

- Тут твое место! - сказал мне невидимый... и я проснулся.

Видение это было мне лет сорок, если не больше, назад, но и до сих пор оно хранится моей памятью, как будто я его видел только сегодня. Тогда же, конечно, я понял, что храм этот должен был представлять собой созидание вечной Церкви Христовой; понял я, что здание это уже вот-вот будет готово; понял и то, чем все это должно кончиться, - все это я тогда же понял; но место, мне, недостойному, уготованное, я уразумел только теперь перед исходом моей грешной души из грешного моего тела: недог стойный я иерей, но благодать, мне данная в священстве, идет преемственно от тех великих, чьи святые лики пишутся во втором ярусе священного иконостаса... Кто бы мог тогда подумать, что в питерском художнике кроется будущий Оптинский иеромонах?.. Дивны дела Твоя, Господи!..

* * *

- Вот что тебе скажу я: не дано нам знать времен и сроков "их же положи Отец во власти Своей", но о близости Страшного суда и временах близких к антихристу нам рассуждать даже заповедно. "От смоковницы, - говорит Господь, - возьмите подобие"... Так-то, верно я тебе говорю, что он уже в мире. Во что обратили матушку-Россию, страну нашу православную, его безумные слуги. Да вот, чего тебе еще больше. Наш монастырь, в котором я свое начало полагала, весь от матушки игумений до последней послушницы обращался к оптинским старцам. При старце Макарии, предшественнике батюшки о. Амвросия Оптинского, игуменией у нас была Павлина, великой души старица и раба Божия. Так ей батюшка, отец Макарии, как-то раз сказал по духу: "Вот что, мать, ни ты, ни дети твои со внуками до антихриста не доживут, а правнуки твои узрят пришествие Господа во славе". Сосчитай-ка: не пришло ли уж время правнукам матушкиным на свет объявиться'... А все-таки скорбеть тебе не о чем: хоть и страшное приходит время, но скорбями всякая христианская душа в рай входит. Всяк призывающий имя Господне, спасется. А как там хорошо-то...
______________________
* Игумения Павлина скончалась, сколько помнится, 65 лет в 1875 году.

Его жену не замечают, да и вроде он ее  убрал.

Учение Православной Церкви о числе 666 в связи с неправославными и противоречащими учению Православной Церкви комментариями профессора А. И. Осипова

В последнее время опять часто звучат якобы от имени Церкви навязчивые заявления профессора МДА и С А. И. Осипова о том, что число 666 не имеет никакого мистического значения. Высмеивает тех, кто «верит в какие-то цифры». При этом, пользуясь исключительно личной популярностью и авторитетом, профессор А. И. Осипов не дает никаких святоотеческих комментариев по данной теме, считая достаточным свое мнение. Кроме того, А. И. Осипов применяет присущий ему способ «шельмования серьезности вопроса» подменой понятий. Так, он сознательно путает такие несовместимые и неравнозначные вещи как порядковое число и собственное число, то есть используемое отдельно от других. Число 666 как порядковое может быть использовано и как число страницы книги, и как километровая отметка на дороге. Однако, когда мы затрагиваем вопрос проблемы числа 666, то речь не идет об использовании числа 666 как порядкового числа, а исключительно как отдельного, самостоятельного. Это касается прежде всего шрихового кода системы EAN 13 — UPC 1, где это число введено в двоичном счислении в виде разделительных полос.
Обладая глубоким церковным сознанием греческий народ и Элладская Церковь в своих Окружных посланиях, опираясь на глубокое изучение святых Отцов Церкви, не раз подчеркивала, что число 666 является числом антихриста, а, значит его символом. Для наглядности мы приведем часть текста Окружного послания Элладской Церкви от 1997г.: «Число 666, как явствует из Апокалипсиса, – это, безусловно, число антихриста. И, следовательно, не может христианин быть безразличен к тому, что это число намеренно и систематически вводится в его жизнь и, вместе с тем, в жизнь всего греческого народа, который почти целиком христианский и православный, независимо от того, насколько живет верой каждая личность.
Конечно, число 666, само по себе, не имеет особенного духовного значения, когда оно, например, встречается при исчислении страниц какой-нибудь толстой книги или как порядковый номер при регистрации. Однако нам представляется странным и противоречивым тот факт, что, с одной стороны, наша страна считает своей главной ценностью печать Христову, т.е. веру во Христа и Святую Троицу, достопоклоняемым Именем Которой запечатлена наша Конституция, и Честной Крест, который, в буквальном смысле, является нашим знаменем, а с другой стороны, что мы как государство и как общество принимаем такой строй жизни и такие законы (по любым вопросам и, больше всего, – по вопросам, имеющим прямое отношение к личности человека, его вере во Христа и его совести), которые на практике приводят к тому, что в Греческом государстве внедряется электронная система, где основным элементом является кодовое число 666. Не есть ли это пренебрежение словом Божиим? Не приводит ли это к провокации и соблазну для нашего Православного христианского народа?» 1
Но Священный Синод немного не договаривает относительно мистического значения числа 666 как символа антихриста. Несомненно одно, что через Крест, как символ Христа2, мы получаем благодатное освящение. Ибо «где знамение, там и Сам Христос будет».3 То есть речь идет о нетварной божественной освящающей энергии посредством которой присутствует и Сам Христос и действует на верующих. Число 666 как самостоятельный символ и как противоположный Кресту, совершенно очевидно и бесспорно, действует иначе — не освящает, а оскверняет душу человека и все что с ним соприкасается. Поэтому священный Синод Элладской Церкви в своем Окружном послании повторяет, что это число 666 является «неприемлемым и пользующимся дурной репутацией» (δυσώνυμο και απαράδεκτο αριθμό 666). И именно по причине наличия этого числа в новых паспортах дало право священному синоду Элладской Церкви говорить «о попирании религиозного сознания православных» и советовать верующим «не принимать новые удостоверения личности»(να μη δεχθον τις νέες ταυτότητες).
Когда профессор А. И. Осипов говорит, что это число не имеет никакого мистического значения, то это означало бы, что и Крест, как символ Христа, также не имеет своего мистического значения или влияния. Однако Церковь в лице своих выдающихся Отцов и богословов так не учит. По учению Церкви символ мистически связывает с обозначенным этим символом. Именно таковое смысловое значение имееτ и глагол συμβάλλω —соединять, от которого происходит и существительное символ — τό σύβολον. Об этом мы выше и сказали.
Наличие этого числа антихриста в штриховых кодах вызвало совершенно оправданную реакцию святогорских отшельников и кавказских пустынников, снимающих это начертание с товаров и окропляющих их, как оскверненных бесовской энергией, святой водой. Мы понимаем, что все нами сказанное вызывает у людей рационалистов, подобно А. И. Осипова, усмешку. Но эта усмешка вызвана богословским невежеством, рожденным незнанием и игнорированием учения Церкви по ряду вопросов касающихся учения о божественных нетварных энергиях, и учения Церкви о природном действовании и энергиях, учения о Божественной благодати, эсхатологии и ряда других разделов догматики. Однако, для желающего спастись ориентиром в жизни должны быть не богословы циники, отвергающие авторитетность священного Писания и учение Святых Отцов, а те, которые опытно переживают общение с Богом, живут Евангелием — то есть подвижников -иноков. А для Священного Писания и отцов Церкви, и прежде всего толкователей Апокалипсиса, число антихриста является важным знамением времен. Поэтому авторитетный толкователь Апокалипсиса свт. Андрей Кесарийский делает важное заключение: «Старательное исследование числа печати и всего остального, написанного о нем, откроет время искушения бодртствующим и зравомыслящим».4 То есть святитель Андрей призывает верующих и здравомыслящих людей исследовать все, что относится к числу 666, а не отвергать его значение и мистический смысл, к чему призывает профессор А. И. Осипов.
И по этой причине Священный Синод Элладской Церкви в своем Заявлении от 17 ноября 2010г. Подчеркивает: «Карта гражданина» не должна содержать ни под каким видом явно или неявно число 666».(Ανακοίνοση της Διάρκους Ιεράς Συνόδου για την Κάρτας του Πολίτη. Τ;ετάρτη 17 Νοεμρίου 2010).
Начертание (666) является внешним символом, который с помощью нашего принятие его по желанию, имеет ужасные внутренние духовные последствия
Τὸ χάραγμα (666) εἶναι ἐξωτερικό Σύμβολο, ποῦ μὲ τῆν θελιματική μᾶς ᾿ποδοχή τοῦ. ἔχει τεράστιες ἐσωτερικές πνευματικές προεκτασείς
(повторная публикация)
Известны тебе признаки пришествия антихристова. Не только один ты помни оные, но и всем сообщай с любовью.
Свт. Кирилл Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные.5
Число же имени зверя необходимо повсюду распространить, в делах купли и продажи, чтобы тот, кто не несёт его на себе, скончался от недостатка необходимого.
Свт. Арефа Кесарийский. Толкование на Апокалипсис.6
Число же имени его шестьсот шестьдесят шесть7
свт. Арефа Кесарийский
Теперь давайте посмотрим на что, чье слово (если по снисхождению нашему мы принимаем начертание) необходимо рассматривать как дело достойное осуждения. Когда вы христиане принимали крещение и помазывались св. Миром во имя Господа нашего Иисуса Христа, хотя  вы помазаны внешне иереем, однако это внешнее помазание имеет свои качественные последствия. Чтобы действовать в нашей душе таинственным и духовным образом к нам и приходит благодать Всесвятого Духа, сам Бог, и явным, ощутимым образом, чтобы мы считались рабами истинного и единого Господа нашего Иисуса Христа. Прп. Иоанн Дамаскин говорит: «При  крещении берется елей, обозначающий наше помазание и делающий нас помазанниками и возвещающий нам милость Божию через Святого Духа» (Точное изложение Православной веры,ч.4, гл. 9. О вере и крещении, с. 304).
Итак, мы видим, что в мире совершается великое таинство чрез простое внешнее помазание святым Миром для того, чтобы внутри человека воцарилось царство Божие. И как Бог определил через такое простое внешнее помазание елеем совершать величайшее таинство для того, чтобы мы таинственно соединялись с Богом, таким же образом Он Сам определил, чтобы через такое внешнее начертание стиралась его Собственная печать и навеки бы мы разлучились с Ним. То есть мы видим,  что наша святая Церковь научает нас наносить на наше тело символ и знамение Честнаго Креста. С помощью этого внешнего нанесения образа только Честнаго Креста вы, как крепкой стеной, ограждаете себя от всякого зла и демонов обращаете в бегство. Это не просто  внешний символ, не имеющий никакого значения, но он оказывает духовное воздействие. (И этот важное событие, как определил Бог,  совершается  простым внешним образом, через внешнее помазание). Мы даже видим, что Бог повелевает пророку Моисею, чтобы он распростер свои руки так, чтобы изобразилось знамение Креста, и как только его тело изображало крест, враги были побеждаемы, в то же время когда он, ниспускал руки, израильтяне были побеждаемы. Согласно прп. Иоанну Дамаскину: «Видимые символы же являются и мысленными».
Давайте возвратимся к нашему вопросу.  Принятие же этого начертания, которое будет даваться людям, надо будет понимать в том смысле, что через него приемлется чужая власть. Поэтому, в то время как крещение и помазание совершается во имя Господа нашего Иисуса Христа, то это начертание связано с именем или числом имени антихриста. «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочи число зверя; ибо это число человеческое. Число его шестьсот шестьдесят шесть». (Апок. 13, 18) Мы видим, что это не просто какой-то внешний символ и начертание, или некое случайное число, но принятие волей (которое принимается) чужой власти антихриста и автоматическое отлучение нас навечно от единственного истинного нашего Господа. Итак, Бог никого не наказывает. Только наше волевое принятие  нашего наказания поставляет нас самих на служение и под власть дьявола. Это начертание кем-либо принимается при свободе выбора на первой стадии, в конкретный момент, когда  она законно постепенно входит  в нашу жизнь и на конечной стадии, поскольку по причине нашей безразличной позиции мы узрим и  достигнем того положения, что мы окажемся перед дилеммой: Святое Помазание именем Господа нашего Иисуса Христа, или начертание с числом имени зверя? И тогда всякий в конце концов подойдет к конечной стадии  согласно словам: «Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне». (Лк. 16, 13). (Главным образом под мамоной понимается  то, что с помощью начертания всякий будет запечатлеваться всемирной экономической системой).
Из книги: «На закате свободы»(Στή Δύση Ἐλευθερίας) иеромонах Христодул, стр. 97, 98
Будьте очень внимательны к тем, кто заблуждались по этому вопросу и говорили, что 666 ничего не означает.
Они ведут Церковь к расколу:
митрополит Превезский Мелетий
, архим. Василий Гондикакис (бывший игумен Ивирона)
Сборник православных христиан «Σάββας ὁ Ἡγιασμένος» - Ἀθήνα
Σύλλογος Ορθοδόξων Χριστιανῶν Σάββας ὁ Ἡγιασμένος - Ἀθήνα
С нашей стороны мы добавим к этому списку вводящих верующих в заблуждение наших российских профессоров:
А. И. Осипова
М.С. Иванова
дьякона Андрея (Кураева)
архипископа Нижегородского Георгия.
http://apologet.spb.ru/4/373-nachertani … sledstviya

1http://apologet.spb.ru/ru/-%82-7-4-1997
2Прп. Иоанн Дамаскин. Точное Изложение православной веры. кн.. 4, гл. XI, О кресте и еще раз о вере, с. 307
3Там же, с. 307
4Свт. Андрей Кесарийский. Толкование на Апокалипсис.М. Правило веры. 2009, с. 146
5Свт. Кирилл , архиепископ Иерусалимский. Поучения огласительнные и тайноводственные. М. Синодальная библиотека. 1991, Поучение птнадцатое. С236, 18.
6PG. t.106, p. 681A Περί τοῦ ὀνόνατος τοῦ θηρίου
7Там же.
"Москва Третий Рим"

Старица Анастасия Владикавказская

http://hram-bataysk.ru/2012-07-29/

ftp://ansobor.ru/.../  .doc
Среди подвижников благочестия исследуемого периода православным народом Северной Осетии особо почитается старица Анастасия (Андреева). Все изложенные здесь свидетельства о ее жизни основаны на устном предании.
По самой распространенной версии старица Анастасия родилась в благочестивой православной семье. Ее родители Андрей и Устиния Андреевы были владельцами кирпичного завода, Андреевской бани и больших Шалдонских садов. Благочестивые родители смогли дать Анастасии христианское воспитание и хорошее светское образование.
Дважды Анастасия Андреева была за мужем. В первый раз родители отдали ее за одного из состоятельных владикавказских горожан . Этот брак не был долгим. После кончины мужа родители снова выдают ее замуж, за вдовца  с двумя дочерями. Второй брак оказался для Анастасии более продолжительным и счастливым. С большой любовью она относилась к своим падчерицам, уделяя много внимания их религиозному воспитанию. Оставшись второй раз  вдовой она ежедневно ходила в храм молясь о упокоении своего почившего супруга.
В первый год по смерти мужа во сне ей явился Ангел повелевавший оставить мир. Проснувшись, Анастасия рассудила, что это видение могло быть искушением от врага спасения, и не поверила виденному. По благословению духовника она возложила на себя пост и сугубое молитвенное правило, которое совершала на протяжении долгого времени каждый день неукоснительно. В числе молитвенных воздыханий Анастасия просила Бога простить ее за то, что ради осторожности она не проявила послушания ангельскому велению, исповедуя себя недостойной такого чудного посещения.
Прошло четыре года со дня кончины мужа. К тому времени девочки-падчерицы выросли и, определившись, стали жить отдельно от Анастасии. В это время вновь является Анастасии Ангел  и повелевает раздать все нажитое нуждающимся, а самой иди к Богу. На этот раз без всякого колебания, к большому неудовольствию родных, она раздала свое имущество и поступила в новооткрытый Владикавказский Покровский женский монастырь.
По всей видимости, Анастасия проводила жизнь тихую, была во всем послушна сестрам обители, строго соблюдала монастырские правила. Она не была начальствующей в монастыре, хотя, имея хорошее образование, могла ей стать, так как часто настоятельницами были сестры едва умеющие писать. Покровская обитель тогда только устраивалась, переписка настоятельницы монастыря с епархиальным начальством касались лишь строительных работ, а не монастырского благочиния, поэтому об этом периоде жизни Анастасии Андреевой говорить трудно. Сохранились лишь только устные свидетельства о том, что она приняла там постриг .
Однажды в одну из городских церквей  пришла нищенка в подряснике просить милостыню. Все присутствовавшие за богослужением к великому своему удивлению узнали в ней Анастасию, которая прежде жила очень богато.
Так началась подвижническая жизнь Анастасии вне монастыря. Благословение на оставление монастыря она, как считают, получила у епископа Владикавказского Владимира (Сеньковского) всегда благосклонно относившегося к ней. Сохранилось свидетельство, что в год, когда впервые принесли из Моздока во Владикавказ Моздокскую икону Божией Матери, и святыня временно стояла на носилках по середине храма, на глазах у бывшего во множестве здесь народа старица Анастасия стала засовывать за икону картонку. Один из наблюдающих за порядком священников стал запрещать ей это делать, тогда вышедший из алтаря епископ Владимир попросил священника ей не препятствовать .
Оставив монастырь, Анастасия Андреева поселилась во Владикавказе на улице Суворовской в убогом строении, сплетенном из хвороста с маленькой печкой внутри. Убранство ее нового жилища состояло из стола, лавки, ящика для посуды и самого дорогого - это иконы, перед которыми неугасимо горела лампадка.
Проводя в молитве практически всю ночь, она изредка ложилась отдохнуть на лавку, кладя под голову большой камень. Днем в пути или за работой она творила умную молитву, при этом ее губы обычно двигались, и издалека видевшим ее казалось, будто она говорит.
Послушанием своим она считала ежедневно на то подаяние, которое ей давали люди готовить пищу и кормить нуждающихся. Буквально все принесенное ей она раздавала, ничего не оставляя на следующий день.
Все кто о ней вспоминал, описывают старицу Анастасию следующим образом: лицо старицы было необычайно красиво, казалось, что оно сияет, а голубые ее глаза смотрели на всех с любовью и лаской. Она была слегка согнута, всегда облачена в подрясник, мантию и клобук, под которым была черная вязаная шапочка . В руке старица держала палку-посох , за спиной же носила мешок с песком. Зимой и летом старица ходила в галошах одетых на босую ногу. Бывало, что из сострадания люди дарили ей обувь, но она по обычаю отдавала другим, считая, что не вправе иметь то, чего нет у других.
Старица постоянно быстро ходила как будто, куда то спешила. Но благодаря именно этой быстрой походке в городе ее сразу узнавали. На базарах и в магазинах продавцы стремились зазвать к себе Старицу, чтобы она прикоснулась к их товару, так как заметили если она прикасалась или брала что-то себе, то торговля шла успешно. Многочисленные владикавказские извозчики наперебой предлагали свои услуги Анастасии, и если Старица садилась, то день был доходным. Хотя старица Анастасия пользовалась вниманием продавцов и извозчиков, однако, не каждого жаловала, лишь только тех, кто честно относился к своей работе и не лихоимствовал.
Господь дал старице Анастасии дар прозорливости. Именно о прозорливости Старицы существует множество свидетельств.
Из свидетельств Марии, проживающей во Владикавказе по ул. Дзержинского в доме №42: Мария почитает старицу и часто бывает на ее могилке. Однажды у могилки встретила пожилую женщину, которая рассказала ей, что в 30-е годы ее мужа призвали в Красную Армию. Долгое время от него не было известий. От беспокойства за мужа она не могла найти себе места. Решила пойти к старице Анастасии узнать, жив ли ее муж. Напекла пирожков и пошла, а ребята на улице стали просить ее угостить пирожками, та им отказала. Пришла, а старица Анастасия у калитки встречает ее со словами: «Эти пирожки, что ты принесла, отдай детям, а муж твой вернется домой».
Из воспоминаний Екатерины Канищевой, которая с детства была хорошо знакома со старицей Анастасией. Старица называла семью Канищевых Богодуховскими за их крепкую веру, радушие и страннолюбие. Екатерина была самой младшей в семье: Близкая приятельница Екатерины Канищевой рассказывала случай происшедший с ее матерью: «К Пасхе мама купила на последние деньги десяток яиц. По дороге с базара ей встретилась старица Анастасия, которая спросила: «Вы несете яички?» и, не дожидаясь ответа со словами: «Дайте их мне у вас и так есть», повернулась и пошла. Мама всю дорогу домой шла расстроенная. Войдя в дом, она увидела целую корзину яиц, стоящих на столе. Их привезли родственники из села, пока она ходила на базар».
Приходили к Старице и ради праздного любопытства, действительно ли она прозорливая, таковых она укоряла. Многие из тех, кто пришел поискушать, тут же раскаивались и со стыдом уходили. Однажды к Старице пришли посетители, желая, чтобы Анастасия предсказала им будущее. Постучались, а Старица через закрытую дверь: «Вам надо на Шалдон (район Владикавказа) к персиянке-гадалке, а мы на картах не гадаем».
В конце своей жизни Старица стала ходить по улицам и останавливаться около домов. Бывало остановиться напротив какого-то дома, с грустью посмотрит на дверь, палочкой начертит крестик и идет дальше. Люди стали замечать, что таким образом старица призывала к покаянию и давала знать, что скоро в этом доме будет утрата.
Из воспоминаний Протасовой  Зинаиды Васильевны, проживающей во Владикавказе по ул. Суворовской в доме №24: Жила по соседству со старицей Анастасией. По детству помнят, что очень много людей приходило к ней со своими проблемами. Зинаида Васильевна рассказывает, что бывало, когда Старицу обижали, она никогда не гневалась, а только благодарила обидчика.
Особое отношение у нее было к детям, им она давала конфеты и монетки.

Родственница Зинаиды Васильевны, Екатерина Пыжова, рассказывала ей, что в 1902 году со всей семьей они переехали жить во Владикавказ. И уже договорились купить дом, но перед сделкой ей посоветовали сходить за советом к старице Анастасии. Когда же Екатерина пришла к ней то Старица ей сказала: «Этот дом не твой, твой напротив стоит». Не понимая смысла сказанного, Екатерина ушла. Но насколько велико было ее изумление потом, когда прежняя сделка расстроилась, а соседи, напротив решив уехать из Владикавказа, предложили купить их дом.
В 1919 году отца Зинаиды Васильевны арестовали чекисты, и долго семья не знала что с ним. Мать решила пойти к старице Анастасии. Приходит, а Старица встречает ее со словами: «Иди, скорее, домой, он дома». Было чему удивляться. Когда она вернулась, муж уже ждал ее дома.
У родственницы Зинаиды Васильевны сын ушел в армию и долго не писал домой. Мать стала о нем беспокоиться. Пришла к Старице, стала рассказывать о своем горе, а та в ответ, показывая рукой, как летит самолет: «Твой сын высоко-высоко». Вскоре сын приехал на побывку и рассказал, что служит в летном полку.
Из воспоминаний Татьяны Федоровны Пацевич: По улице Автобусная дом 7, квартира 13 жила  скончавшаяся в 94 года раба Божия Мария, которая рассказывала Татьяне Федоровне, что когда она принесла крестить в церковь своего сына их встретила в храме старица Анастасия. Погладив младенца, Старица сказала: «Шестьдесят три, шестьдесят три». Мария вспомнила это пророчество, когда похоронила сына, которому исполнилось шестьдесят три года.
Из воспоминаний Елены 1970 года рождения проживающей по ул. Интернациональной в доме №48: Бабушка Елены Марфа рассказывала, что в молодости она тяжело заболела, врачи ей поставили диагноз «рак гортани». За ней ухаживала ее сестра Анна. Как-то Анна возвращалась с базара, где купила на последние деньги полтыквы и полвилка капусты по дороге встретила старицу Анастасию, которая подошла к ней и говорит: «Давай свою тыкву и твою капусту. Где твоя больная сестра? Я зайду». Анна привела Старицу к больной. Матушка Анастасия после молитвы обратилась к Марфе: «Хватить лежать, вставай». После ухода Старицы больная почувствовала облегчение и вскоре вовсе выздоровела. Марфа скончалась в возрасте девяносто двух лет.

Когда клир Михаило-Архангельского кафедрального собора в 1923 году признали обновленцев, старица стала ходить молиться в Александро-Невскую («Линейную») церковь, где служил протоиерей Дмитрий Беляев не примкнувший к обновленцам.
Скончалась старица Анастасия 24 декабря 1932 года. На похороны старицы собралось множество народа. Люди, узнав о ее кончине, приезжали из пригородных сел. Здесь у гроба Анастасии Андреевой стояли, как православные, так и обновленцы . Екатерина Канищева свидетельствует, что от 25 дома на улице Суворовской до часовни на Ильинском городском кладбище ее провожало почти все владикавказское духовенства . Отпевали ее в Ильинской церкви, похоронив неподалеку от храма.
У ее могилки, на Владикавказском Ильинском городском кладбище, всегда людно. Почитание Старицы, начавшееся еще при ее жизни, продолжается до сего дня. В трудные годы гонений на Церковь, когда казалось, что уже не осталось веры у людей, на ее могилке совершались первые молитвы тех, кто прежде никогда не молился. В народе существует ставшая уже традиционной молитва, с которой верующие обращаются к Владикавказской святой: «Старице Анастасие, аще имеешь дерзновение ко Господу Богу нашему, молись о нас грешных!» и по вере получают просимое.
Наиболее известными почитателями старицы Анастасии являются Святейший и Блаженейший Илия II, патриарх Грузии, Преосвященный Александр, епископ Бакинский и Прикаспийский и профессор Московской Духовной Академии архимандрит Матфей (Мормыль).

  На сегодняшний день практически невозможно установить отношение старицы Анастасии к обновленчеству и обновленцам в частности. Рассказывают, что накануне обновленческого раскола Анастасия надела овчинную шубу на изнанку и пришла в Линейную церковь. Зайдя на амвон, и став напротив Царских врат громко произнесла: «О людях мирских нам ничего не сказано, а в священстве война». Эти же слова влагают в уста Старице, когда кто-то просто приходил к ней узнавать об обновленчестве.
  Необходимо отметить, что 30-40 годы ХХ века духовенство, сохранившее верность святителю Тихону, патриарху Московскому служило только в часовне на Ильинском кладбище, во всех остальных храмах служили обновленческие священники.

О ЖИЗНИ И БЕССМЕРТИИ АНАСТАСИИ ВЛАДИКАВКАЗСКОЙ (отрывок)
полностью:  http://www.darial-online.ru/2006_1/urtati.shtml

ГЛАВА 3

                      Вот, Я посылаю Ангела Моего пред  лицем Тво-
                      им, который приготовит путь Твой пред Тобою.
                                           Евангелие от Марка, 1.2
                     
                     Вразумлю тебя, наставлю тебя  на  путь,
                     по кото-рому тебе идти; буду руководить тебя,
                     око Мое над тобою.
                                                    Псалтырь, 31.8
                     
   Прошло  совсем  немного  времени с  момента  физической  смерти
Анастасии,  а  светского изображения ее уже было  не  найти  –  ни
живописного   портрета,  ни  фотографий.  Иногда,   по   незнанию,
указывали  на икону св. Анастасии в Покровской церкви  на  Курской
слободке Владикавказа. Но на иконе не могло быть лика блаженной  –
канонизирована она не была. Все таилось в старом городе, в  памяти
православных горожан, в умах потомков, которым Анастасия  так  или
иначе подтвердила каким-либо деянием свое присутствие на земле.
   Рассказывая  о  ней,  упоминали богатую  владикавказскую  даму,
женщину  стройную,  с красивым лицом, с пристрастием  в  одежде  к
лиловому  цвету  – лиловое платье со шлейфом, на голове  шляпка  с
кружевами,  в руках изящный кружевной зонтик. Твердо уверяли,  что
Анастасия  Андреева  была богатой наследницей  супругов  –  Андрея
Андреева   и   Иустинии,   крупных  владельцев   недвижимости   во
Владикавказе.
   Позднее стало известно мне, что старший брат Анастасии,  Ристо,
получил в 1889 году Российское подданство, а спустя двенадцать лет
подал  прошение на имя Его Императорского Величества о  присвоении
ему  высшего  звания  потомственного почетного  гражданина  города
Владикавказа.    Сенат    дал   положительный    ответ.    Заранее
конфиденциально было донесено в Терский департамент  геральдики  о
том,  что,  имея уже Орден Станислава III степени,  Ристо  обладал
всеми  теми  достоинствами, которыми необходимо  обладать,  чтобы,
получив  новую  родину,  верно служить ей и  даже  утвердить  свое
значение в глазах других. Служил он владикавказскому православному
обществу  как  попечитель  приходской  школы  Осетинской   церкви,
выплачивая  учителям из своего кармана больше, чем иные  купцы  из
верноподданных Российской Империи.
   Второй  сын  Андреевых, Спас, умело управлял большим имуществом
–  «Националем»,  гостиницей  на Грозненской,  трактиром  на  углу
Марьинской  и  Базарной  площади, владел  собственными  домами.  И
третий,  Димитрий,  был  с ними же – все трое  братьев  Андреевых,
кипрских  греков,  прочно вошли в служение  Российской  Империи  в
городе  Владикавказе.  Ежегодно  «Терские  календари»  отмечали  в
списках   торговых  предприятий  и  промышленных   заведений   их,
турецкоподданных,  среди персов, армян, немцев и  прочих,  имевших
доход  намного  выше  10  тыс.  золотом.  Одна  только  знаменитая
«Андреевская»  баня, сложенная кирпичной кладкой на  многие  века,
приносила от трех до тридцати тысяч дохода чистым золотом.
   В  год,  когда вошла во власть над островом Кипр неправославная
Великобритания, большое и сильное семейство помолилось в последний
раз в церкви Божьей Матери в Диакове и объявилось во Владикавказе,
сияющем  сорока  золотыми куполами, чтобы найти в нем  свою  новую
судьбу, а для того, приписанные к обществу купцов, приведены  были
к присяге в присутствии Терского Областного правления.
   Через   тридцать  лет  Иоанн,  привезенный  во  Владикавказ   в
годовалом  возрасте, после смерти отца своего, Ристо, ставшего  на
русский  лад  Христофором  Андреевичем,  потомственного  почетного
гражданина  города, сам захотел «водвориться»  в  число  подданных
Империи. Россия была строга: «Принятие русского подданства  всегда
есть   личное   для   того,   который   его   удостоился,   и   не
распространяется   на  прежде  рожденных  детей,   без   различия,
совершеннолетние  они  или малолетние.  На  основе  свода  Законов
сокращенным  сроком  для принятия в Русское подданство  пользуются
иностранцы,   оказавшие  России  особенные  заслуги  и   известные
замечательными  талантами, особыми учеными знаниями  и  прочим,  а
также  поместившие  значительные капиталы в  общеполезные  русские
предприятия.  Те  же  из упомянутых детей иностранцев,  которые  в
сказанные  выше сроки присяги на подданство не примут и  в  службу
русскую  не определятся, могут впоследствии поступить в подданство
не  иначе,  как  по истечении 5-летнего срока водворения,  каковой
считается  не  со дня действительного проживания  в  России,  а  с
момента получения водворительного свидетельства».
   Так   Иоанну  было  отказано  в  немедленной  смене   турецкого
подданства  на  российское, но никто не знал, что через  пять  лет
судьба  приготовит  всякому  благородному  семейству  перемены,  а
владетельных  купцов  с фамилией Андреевы, среди  которых  были  и
свои,  русские,  и  турецкие  греки,  экспроприацией  вынесет   из
Владикавказа и развеет неведомо где.
   Анастасии  Андреевне, сестре Ристо, Спаса и Димитрия, уготована
была судьба иная, в которой не нужно было подданства ни турецкого,
ни российского.
   А  тогда, еще при жизни родителей, Андрея и Иустинии, и  потом,
после  смерти  их, имуществом управляли молодые  купцы  –  сыновья
Андреевы,  и  процветание сопутствовало им. Сестра их,  Анастасия,
ставила  во  всех церквях свечи перед иконами Иисуса,  Богоматери,
всех   Святых   и   простаивала  службу  до  конца,   смиренно   и
благоговейно.
   Юной  ее  выдали замуж за солидного царского генерала,  который
ушел  очень  быстро,  оставив ее молодой  вдовой.  Во  второй  раз
родители выдали ее замуж за вдовца с двумя дочками. Оставшись и во
второй раз вдовой, Анастасия о замужестве больше не помышляла.
   Все  это  было  до  того  дня, когда явился  ей  во  сне  ангел
Господень  и  сказал:  «Анастасия, иди к Богу!»  Ангел  ничего  не
объяснил  ей, поэтому Анастасия поняла его по-своему:  стала  чаще
посещать  храм,  усерднее молиться Богу и петь чистым  от  природы
голосом в церковном хоре.
   На  четвертый год вдовства явился ей ангел Господень во  второй
раз   и   сказал:   «Анастасия,  раздай  все   нажитое   имущество
нуждающимся,  а  сама иди к Богу!» В этот раз, не раздумывая,  она
быстро  раздала  все  свое имущество –  к большому  неудовольствию
братьев  –  и  ушла  в  Девичий монастырь во Владикавказе,  и  все
монастырские  годы провела вдали от светской жизни, всецело  отдав
себя Богу.  Когда же вышла из монастыря, было ей самой  ясно,  что
простилась  она с мыслью о возвращении в светскую жизнь  навсегда.
Отныне была она беднее самого бедного человека в городе.
   
   
   ГЛАВА 4

                     Сеется тело душевное, восстает тело духовное…
                                  1-е Послание к Коринфянам, 15.44
   
                                 …много званных, а мало избранных.
                                        Евангелие от Матфея, 20.16
   
   Когда  в  храм  вошла  нищенка, одетая  в  монашеское  одеяние,
прихожане  с  трудом узнали в ней барыню Анастасию. Во Владикавказ
тогда  впервые  принесли  из  Моздока чудотворную  икону  Иверской
Божьей матери.
   Икону  поставили на возвышение, и вокруг стал толпиться  народ,
чтобы  приложиться к образу. Неожиданно появилась  Анастасия  –  в
своем новом нищенском одеянии, с картонными коробками в руках –  и
стала  делать  непонятное  и непозволительное,  оскорбляя  чувства
верующих.  Она  начала  засовывать  свои  картонки  позади  иконы,
церковный   служитель   стал   запрещать   ей   совершать    такое
богохульство.  Прихожане молча наблюдали за необычными  действиями
прежде благопристойной дамы, но теперь явно безумной; однако вышел
священник и объяснил, что так начала свое служение Богу юродивая и
что  это  есть  её  подвиг,  добавив,  что  с  его,  епископского,
благословения.
   Стоявшая   неподалеку  от  алтаря  инокиня  по   имени   Ксения
рассказывала  потом  своей племяннице, что помнила  она  Анастасию
Андреевну  красивой  богатой барыней,  когда  входила  та  в  храм
женского монастыря и зажигала множество свеч у икон. Помнила она и
любовь  Анастасии  к лиловому цвету в одежде,  и  как  ходила  та,
слегка покачивала стройным телом, опираясь на руку мужа, солидного
генерала.   Богатая  супружеская  пара  степенно  направлялась   к
воскресной  службе,  затем прохаживалась  по  городскому  парку  и
набережной Терека.
   Инокиня   в   течение  долгого  времени  не  встречала   барыню
Анастасию Андреевну, а когда однажды увидела выходящей из  церкви,
то  невольно отшатнулась, узнав ее в старушке, одетой в  нищенское
одеяние,  в  калошах  на  босу ногу и, в довершение  ко  всему,  с
мешочком  песка  на  спине.  Опиралась она  вместо  руки  царского
генерала  на простую суковатую палку, гулко стучавшую по  каменным
мостовым города.
   Когда   они  поравнялись,  инокиня  невольно  склонила  голову.
Вскоре  из  людской  молвы  узнала, что  Анастасия  поселилась  на
Курской  слободке и что стал ходить к ней народ.  К  тому  моменту
весть  о  том, что Бог избрал ее просительницей, молитвенницей  за
них за всех и дал ей дар пророчества, разнеслась по всему городу.
   Анастасия  Андреевна  ко дню своего прихода  к  иконе  Иверской
Богоматери навсегда покинула все, что могло питать мозг  и  сердце
гордыней, чтобы принять иное безмерное богатство, которое  отмерил
ей Бог.
   Если  Творец наделяет кого-то подобными свойствами, он говорит:
вот  мой  посланец, которого вы можете видеть воочию, а значит,  у
вас  прибавится веры от моих чудесных деяний через них. И зачастую
столь  великое  служение Богу дает им одно и  то  же  испытание  –
одежды  юродства, только одни надевают его вполне сознательно,  из
полного  аскетизма  и  послушания  перед  Богом,  чтобы  исключить
гордыню светскости, а, кроме того, надевают вериги, или мешочек  с
песком на спину, как сделала Анастасия Андреевна. Другие же,  и  в
самом  деле  потеряв  свойство  здравого  ума,  несут  свой  крест
безумцев.
   Одних  потом, после признания их святыми в народе,  признает  и
церковь,  как  монаха  киевского Исаакия  или  блаженного  Василия
московского,  храм  которого служит вечным  напоминанием  хозяевам
Кремля,  что ум есть Божий дар. Нет в юродстве одного –  безмерной
гордыни, сужающей человека до истинного безумия, какой бы  властью
и величием не был наделен человек.
   И  потому  Анастасия  шагнула в безмерный мир,  в  пространстве
которого  суждено ей было познать высшие истины, доступные  только
тому человеку, которому Бог открыл такую дорогу. Она пошла по ней,
и  люди  поняли это, стали называть ее «старицей», и в  этом  было
признание ее избранности.
   Известно  еще,  что  Бог дарит душу блаженного  той  местности,
которой  хочет  оказать помощь, – через ее  чистое  и  безоглядное
служение.  Для города Владикавказа избранницей Его стала Анастасия
Андреевна Андреева.
   ***
С  тех самых пор, как получила Анастасия Верховный Знак,  она
приняла  его  всем  своим существом.
   
Задолго  до воинствующего обновленчества в Русской Православной
Церкви  двадцатых  годов  Анастасия  предупредила  владикавказских
прихожан:  «О  людях  мирских  нам  ничего  не  известно,   но   в
священничестве война!»
   Если  исключить мечети – суннитскую и шиитскую, немецкую кирху,
польский  костел, армянскую григорианскую церковь, Владикавказ  по
большинству церквей был златоглав, как всякий православный  город.
До наступления Октябрьского переворота на паперти одной из церквей
стояла  некая прихожанка с колевом, прося всех проходящих помянуть
вместе   с  нею  ее  родителей.  Взяв  ложечку  колева,  Анастасия
пророчески произнесла: «Помянем и НАШИХ, и ВАШИХ!»
   А  перед  самой  революцией  старица  забежала  в  монастырскую
церковь,  достала  из-за  пазухи материал красного  цвета,  быстро
разостлала  его  перед  алтарем, так же  быстро  скатала  и  снова
положила за пазуху. Затем вытащила кусок белого цвета, проделала с
ним  то  же  самое  и  быстро вышла. Многие потом  вспоминали  это
пророчество  блаженной: Владикавказ брали то  Белые,  то  Красные.
Однако никто и представить не мог, что же начнется вскоре.
   Разрыв  духовной  связи  людей с Богом  нес  России  невиданное
разрушение  всего  и  вся  и,  прежде всего,  человеческой  жизни.
Взрывались  и рушились храмы, уничтожались служители этих  храмов.
Так  пал белостенный Храм Святого Александра Невского, а на  месте
храма  и  кладбища вокруг него новая власть разбила Детский  парк.
Вряд  ли  кто из взрослых после отследил, как складывались  судьбы
детей,  игравших на тех могилах, топтавших их с веселыми  криками,
потому  что  к  нашему  времени люди уже  окончательно  разучились
внимать законам, которым прежде учились тысячелетиями.
   Как-то  раз псаломщица Апполинария вдруг увидела, как Анастасия
поспешно  въехала на санях прямо в церковный храм. Там она  быстро
сложила  все,  что  осталось после панихиды  на  сани,  повезла  в
военный  госпиталь и тут же раздала раненым. А на утро  следующего
дня  Собор красноармейцы арестовали, разорили, а позднее разрушили
до основания.
   После  того,  как  уничтожен  был Собор,  Анастасия  перешла  в
линейную церковь св. Александра Невского. Самой Апполинарии  тогда
же  она  сказала: «Замуж не выйдешь, в храме так и  служи,  так  и
служи». Все так и было, и всю оставшуюся жизнь Апполинария  носила
в   душе   пророчества  Анастасии  о  событиях,   наступивших   на
златоглавый прежде город, как тьма беспросветная.
   Власть  в городе менялась, как и по всему югу России, от  Белых
к  Красным  и  наоборот, затем наступил голод, и был  он  страшен.
Пекарь  Сергий на улице Серобабова выпекал тогда большие, круглые,
пышные караваи. Однажды принесли булку этого хлеба Анастасии,  она
взяла  его  в  руки, перекрестила, поцеловала, подняла  высоко  на
вытянутых  руках  и произнесла: «Во веки веков такого  не  будет!»
Вскоре  пекарню  разорили, пекарь Сергий  неизвестно  где  пропал.
Такого вкусного хлеба во Владикавказе больше не выпекали.
   Люди  метались,  надрываясь  в поисках  пищи.  Братья-прихожане
поехали  на  своей  подводе на заработки и долго не  возвращались.
Родные   обеспокоились  и  пошли  к  старице,  чтобы  просить   ее
помолиться за них. Едва вошли, она ответила им сходу: «Живы, живы!
Из монастыря уйдут. А вы Бога не забывайте!»
   Подумали  они,  что  братья работают в каком-то  монастыре,  но
спустя  время  те вернулись с заработанным добром.  Однако  вскоре
один  из братьев умер, и отпевали его в Покровской церкви женского
монастыря.  Через некоторое время за ним последовал  второй  брат,
отпевали его там же и, когда выносили из стен монастыря, вспомнили
слова блаженной.
   Родители  прихожанки по имени Клавдия часто встречали у  церкви
нищенку, казавшуюся им необычной, но кто она, тогда еще не  знали.
Вскоре  отца Клавдии забрали в армию, а когда вернулся он в город,
в нем свирепствовала эпидемия холеры, от которой он слег сразу же.
Во  сне  к нему явилась та самая нищенка у церкви с одним  словом:
«Выздоровеешь!» Назавтра же стал он поправляться,  а  семья  таким
образом узнала о старице Анастасии.
   Ответы  просившим у нее помощи не всегда исходили от нее самой,
а передавались иной раз через сны или через других людей. Женщине,
которая  печалилась о своем пропавшем без вести  сыне  и  пошла  в
Ильинскую церковь, чтобы спросить старицу Анастасию, где он и  жив
ли, старица вовсе не ответила.
   Расстроенная, шла она, и с какой-то уличной скамейки  отчетливо
донеслось сказанное кем-то: «А ко мне гости приехали!»
   Встреченная  прихожанка, которой она пожаловалась  на  молчание
старицы,  неожиданно спросила, не довелось ли ей услышать что-либо
по пути.
   – Кто-то сказал про своих гостей, – вспомнила женщина.
   – Так иди же скорее домой!
   Дома ждал ее вернувшийся сын...
   
   
   *  *  *
   Измученный страданиями город был завоеван Серго Орджоникидзе  и
отрядом ингушей, примкнувшим к 19 Армии большевиков, и снова был в
городе дикий разбой, грабежи и убийства.
   Когда   заговорили  о  переименовании  Владикавказа   в   город
Орджоникидзе, Матрена Федоровна, старая свечница Ильинской церкви,
принесла  этот  слух  к старице. Анастасия встала,  вытянулась  во
фрунт  и, приложив к виску правую руку, как отдавали честь  старые
офицеры, воскликнула: «Аз Владикавказ и во веки веков!»
   И  всякий  раз после переименования город непременно  возвращал
себе  первоначальное имя, оставшись по сей день  Владикавказом.  И
стали   православные  считать  Анастасию  покровительницей   этого
города…
   
   
   ГЛАВА 8

                   И  возвратится  прах  в  землю, чем он  и
                   был, а дух возвратится к Богу, Который дал его.
                                                 Экклезиаст, 12.7
                       
                  Ибо  тленному  сему   надлежит   облечься
                   в   нетленное,  и  смертному  сему  облечься  в
                   бессмертие.
                                      Книга пророка Иеремии, 15.53
   
   Говорят,  перед  самой  кончиной матушка  по-прежнему  жила  на
Курской   слободке,  но  теперь  в  маленькой  комнатке,  когда-то
служившей  хозяйке  кухней. И стала Анастасия  носить  доски,  как
догадалась  хозяйка, готовить себе гроб. Никого она не беспокоила,
ни  с  кем  не  разговаривала, а все время пребывала  в  состоянии
молитвы  к Богу – готовилась к великому акту перехода из  жизни  в
мир иной.
   Умерла  блаженная Анастасия 11-го (по новому стилю 24)  декабря
1932  года.  И  люди приняли этот переход в мир  иной  с  великими
почестями  и,  несмотря на жестокий режим 30-х годов,  когда  было
опасно  собираться  вместе, собралось огромное количество  народа:
священничество,   верующие  Владикавказа  и  его   пригородов.   С
хоругвями, иконами, молитвами и духовным пением шли они за  гробом
Анастасии,   ничего   не  боясь,  словно  оберегалась   похоронная
процессия волею Свыше.
   И   это  тоже  было  чудом  в  эпоху  разгула  гонителей  веры,
разорения  православных храмов и святынь. Крестный  ход  с  прахом
блаженной  старицы завершился у церкви Святого Пророка  Илии,  где
завещала   она  похоронить  себя.  Отпевали  ее  три  дня,   затем
похоронили  на  кладбище, что вокруг церкви, а на  могиле  высекли
надпись: «Старица Анастасия, аще имеешь дерзновение к Господу Богу
нашему, молись за нас грешных!»
   Как  и предрекала в свое время Анастасия, из всех храмов города
службы  продолжались  только в Ильинской  церкви,  остальные  были
разрушены или закрыты. Здесь она осталась навечно.
   Но  как только появилась под сенью церкви ее скромная могила  с
низким  крестом  в  форме трилистника, к  ней  потянулся  народ  с
зажженными  свечами и молитвами, ибо как сказано было  коринфянам:
«Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как
некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых?»
   Так  продолжила Анастасия свое служение молитвенницы  за  людей
перед   Богом.  И  совершались  чудеса  там,  где  была  бессильна
медицина,  но  где  прикладывала свою невидимую спасительную  руку
Она.   Однако  сказано  в  Евангелие:  «Не  может  человек  ничего
принимать на себя, если не будет дано ему с неба»
   У  некой  прихожанки  сын  болел эпилепсией  в  тяжелой  форме,
которую  числит  медицина в разряде неизлечимых. Кто-то  подсказал
матери  прийти на могилу блаженной старицы. Они пришли с  сыном  и
вместе  горячо  молились  об  избавлении  мальчика  от  невыносимо
тяжелых  припадков.  Вскоре опять так же  вместе,  но  счастливые,
стояли   они  у  могилы  Анастасии  и  говорили  людям  о  радости
выздоровления.
   Нине  Степановне чиновники препятствовали в получении квартиры,
и напрасно ходила она по всем инстанциям – дело с мертвой точки не
сдвигалось.  И  когда  от ее надежды ничего  не  осталось,  кто-то
подсказал пойти за помощью на могилу старицы.
   В  ту  же  ночь  она  увидела во сне монумент  в  виде  креста,
воздвигнутый  на  пустыре, и пришла к могиле  старицы  с  надеждой
понять свой сон, и поняла, что монументом во сне был крест с  этой
могилы.  Приняв  свой  вещий сон за знак от  блаженной  Анастасии,
принялась  она  вновь хлопотать у чиновников, и на  этот  раз  все
беспрепятственно  удалось. На том самом месте, где  во  сне  стоял
монумент  с крестом, позднее было заложено строительство домов,  в
одном  из  которых  получил квартиру ее сын, а новая  улица  стала
называться Владикавказской.
   Каждый из получивших дар от Анастасии мог подтвердить для  себя
сказанное Иисусом: «Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем
о   том,  что  видели».  А  принимается  или  не  принимается  это
свидетельство, это уже вопрос каждого.
   Намного   раньше   рассказанных  событий  у  могилы   блаженной
Анастасии молилось одновременно около двух десятков человек, и все
они  стали  свидетелями явления над могилой  образа  Богородицы  с
младенцем  на  руках. Одной из видевших образ была мать  нынешнего
Патриарха  Грузии Илии II, которую позвали из храма посмотреть  на
это  чудо.  Однако,  придя  на  могилу,  она  ничего  не  увидела.
Преклонив  колени, принялась она страстно молиться  и  вдруг  тоже
увидела Богоматерь, но как только потянулась, чтобы прикоснуться к
ней, видение исчезло…
   
   
   ГЛАВА 9

                            Последний же враг истребится – смерть.
                                 1-е послание к Коринфянам, 15.26.
   
                     …ибо  таких  чудес, какие  Ты  творишь,
                     никто  не может  творить, если  не  будет  с
                     ним Бог.
                                         Евангелие от Иоанна, 3.2.
   
   Перед  окончанием своего земного пути Анастасия ходила по домам
и дворам. Зайдет в парадное или подойдет к воротам частного дома и
скажет:  «Скоро будет война!» Постоит, подойдет к иной  двери  или
калитки,  палочкой начертит крестик, задумчивая и печальная.  Люди
уже знали, что в ее поступках всегда присутствует предзнаменование
будущего.
   С  момента  начала Великой Отечественной войны в те дома,  где,
по воспоминаниям людей, ставила свои крестики Анастасия, приходили
похоронные.
   А  в  1942  году  фашисты уже подошли к самому Владикавказу.  В
церкви  Святого  Пророка  Илии стояли солдаты,  охранявшие  рубежи
города.  В одну из ночей они увидели ночью на кладбище,  где  была
похоронена блаженная Анастасия, старушку в монашеском одеянии,  со
старинным ружьем. Ходила она вокруг кладбища. Солдаты пытались  ее
остановить словами: «Уходи, бабушка, тут будут стрелять!», на  что
она отвечала: «Стрелять тут не будут, потому что старица Анастасия
не допустит немцев топтать могилы».
   После  войны  уточнили,  что стояли тогда  в  Ильинской  церкви
солдаты-сибиряки, ждали нападения и, услышав движение на кладбище,
решили, что немецкая разведка. Оказалось, это старушка-монашенка с
большим крестом на груди и с палочкой, на которую опиралась. Когда
она  попыталась  войти в храм, солдаты ее не  пустили.  Тогда  она
потребовала   встречи  с  командиром.  Командир   вышел   и   стал
расспрашивать,  кто  она  и  откуда.  Но  она  предупредила:   «Я,
упокоенная Анастасия, охраняю наш город».
   Командир,  не  вполне  понявший  сказанное,  потребовал:   «Как
фамилия?»
   Старица  же продолжила свою речь: «Не бойся, все твои ребята  и
ты останетесь живы».
   Командир  вдруг перестал ее видеть, оглянулся вокруг,  старушки
не  было. Стал расспрашивать у жителей города, ему объяснили,  что
это пророчица блаженная Анастасия, и показали ее могилу.
   По   рассказам   военной  летчицы,  которая  горела   в   своем
истребителе близ города и взмолилась: «Помоги мне, матушка  святая
Анастасия!» – самолет ее сгорел, а она осталась жива.
   Еще  не  так  давно  жившие  старые  горожане  утверждали,  что
старица   Анастасия,  умершая  в  1932  году,  во  время   Великой
Отечественной  войны встречалась им в городе, окруженном  немецкой
армией.  Шла  она  от  Ильинской церкви вниз  по  улице,  горожане
спрашивали:  «Куда  Вы  идете, Матушка?» –  на  что  Анастасия  им
отвечала: «Город охранять!»
   И  появлялась  она  в  своей живой плоти на  передовых  рубежах
защиты города Владикавказа. Как известно, немецкая армия так и  не
смогла  войти  в  город, а напротив, стала  отступать  с  большими
потерями.
   Когда  закончилась  война,  все солдаты  и  командир,  стоявшие
тогда  в  храме,  согласно  предсказанию старицы,  остались  живы,
разъехались  по  домам.  Но  ежегодно,  на  протяжении  более  чем
тридцати  лет, из самых разных и далеких мест приезжали солдаты  и
их  командир  в  Ильинскую  церковь, чтобы  поклониться  блаженной
Анастасии.  И  стали  считать  прихожане,  что  Анастасия,  будучи
покровительницей Владикавказа, спасла свой город.
   
***

*  *  *
   Красавица-гречанка,  принявшая все –  от  нищеты  до  старости,
глумливую  роль юродства, – откуда знаем мы, с каких  времен  была
предназначена она для этой миссии. Быть может, с тех самых,  когда
греки перевели с арамейского Священное Писание, и в греческой душе
раньше,  чем  в  русской или аланской-осетинской,  вспыхнул  огонь
любви.  Оттуда  ли  Бог дал нам ее молитвенницей,  имея  намерение
смягчить  то,  что  заслужили мы своими  действиями  и  внутренним
саморазрушением?
   Миссия  ее  означена вполне, не оттого ли дала  семья  ей  все,
чтобы было чем пожертвовать во имя Бога. Было испытание ее в  том,
что   все   человеческое  благополучие  –   начиная   от   большой
родительской  семьи с тремя братьями и их семьями,  ее  счастливой
любви  с  первым мужем и желания найти женское счастье  во  втором
браке  –  все  это  с  покорностью  отдала  она  во  имя  любви  к
Всевышнему,  уйдя  босая. Поистине, кому много дается,  с  того  и
спрашивается много, во имя Бога.
   Процветавшая семья исчезла бесследно и так же внезапно,  как  и
появилась  в  этом  городе когда-то, и неизвестно,  обратно  ли  в
Грецию,  на  Кипр,  как  неизвестно и то, с  чем  остались  прежде
богатые  владикавказские купцы, если все отнималось, да только  не
во  имя Бога, а простым грабежом для Революции. Известно лишь, что
осталась  Анастасия  одна,  в  бедной  хворостяной  келье  посреди
города,  который отныне должна была согревать и спасать  с  Божьей
помощью. И она делала это.
   И  все же, как понять, откуда ты пришла и куда ушла, Анастасия?
Никто не смог ничего отыскать о тебе ни в церковных книгах,  ни  в
гражданских. Церковные остались в порушенных храмах… Не сказано  о
тебе  в  торговых книгах имущих владикавказцев, потому что раздала
ты   все   свое  имущество.  Нет  тебя  в  списках  светских   дам
предводительницы  женского  дворянства  статс-дамы  Императорского
двора графини Воронцовой-Дашковой.
   Я  смотрю  на  лицо  прекрасной гречанки,  наполовину  закрытое
покрывалом,  на  то  лицо, что проступило  на  стене  ее  часовни.
Перечитываю свою рукопись и думаю, сколько чудесного в моей  жизни
связано с ней – ее безотказная помощь, ее знаки, прекрасные цветы…
   В  глубине моего сердца лежит печаль о том, что многое остается
не  постигнутым,  за  пределами моего сознания,  дабы  я  могла  с
большей уверенностью провозгласить истины об Анастасии. Но сказано
у Экклезиаста: «Во многой мудрости много печали»...
Непостижимость  Анастасии – это непостижимость  нашей  жизни  в
той  форме,  в  какой спущена она нам Свыше. В  период  разрушения
Церкви была она верным рыцарем своей веры, в пустыне безверия  она
оставалась  воином  Света  Господнего, указывая  путь  людям.  Она
призывала  к  порядку  их  мятущееся сознание,  помогая  сохранить
стержень  веры: Бог не отступился от своих детей, он любит  их,  в
какую бы тьму сознания не загнали они себя.
   При  жизни  она просила нас всех об одном только – не  забывать
Его.  Об  этом же продолжает просить и сейчас. Быть может,  потому
она  и таит свой Дух вблизи своего надгробия, чтобы не заблудились
мы.  Нужно лишь подойти к нему и искренним сердцем просить Ее.  Но
сердце  нужно  иметь  освобожденное от зла. От  боли  и  страданий
поможет освободиться Она.
     И  как  же  любит тебя Спаситель, Анастасия, если к просителю
приходит то, о чем он только что молил тебя!
   Ты  –  Высший Дух, священной формулой Бога ты – ЕСТЬ, и ты есть
ЧУДО Владикавказа.
   Каждый  может найти Тебя в последнем твоем земном пристанище  –
маленькой часовенке близ храма Святого Пророка Божия Илии,  о  чем
пророчествовала Ты сама…
   Как сказано в Священном Писании: «Ибо так возлюбил Бог мир».
   Благодарю Тебя за все!
   29 октября 2005 г.

там и продолжение есть, тоже очень интересно. И ,кстати ,на темы насушные. Там ,кстати, герондас Парфений говорит о

Шесть рассказов про келаря Валериана и его хлопотное послушание

Ольга Рожнёва

Чужое послушание

Как-то отец Валериан загрустил: наскучило ему послушание келаря. Хлопотное, беспокойное. И хранение продуктов, и выдача их к трапезе, и заготовка – всё на твоих плечах. В подвале овощном холодно. На кухне жарко. Электричество иногда отключают – холодильник течёт. Глаз да глаз нужен… Следи, чтобы мыши крупу не съели, чтобы ничего не испортилось, чтобы по уставу продукты на трапезу выдать.

То ли дело на клиросе: поёшь себе, Бога славишь, то-то благодатно… Или вот в библиотеке монастырской: духовные книги можно читать, мудростью Святых Отцов обогащаться.

Но самое лёгкое – в монастырской лавке. Сидишь себе в тепле. Уютно, чисто, сухо. Читаешь себе книги или молишься. Когда ещё паломники приедут. А и приедут – икону купят или крестик там, записочки подадут, и опять можно молиться или читать в одиночестве. Благодать! В лавке обычно нёс послушание отец Вассиан, монах добродушный, всегда приветливый и невозмутимый.

И отец Валериан думал: «Конечно, легко пребывать в ровном мирном устроении духа на таком-то спокойном послушании… Вот попробовал бы отец Вассиан келарем потрудиться… А то – сиди себе в лавке – молись, книги духовные читай… Эх, вот достанется же кому-то такое полезное для души послушание!»

В помыслах своих отец Валериан на исповеди духовнику, игумену Савватию покаялся: унываю, дескать, тяжёлое, дескать, келарское послушание, одни хлопоты и заботы – суета.

А отец Савватий ему и говорит:

– Так отец Вассиан приболел как раз, давай, отец Валериан, замени его в лавке на пару дней. Ты продукты дежурным трапезникам выдай вперёд, а сам – в лавку.

Обрадовался инок: хоть пару дней в тишине отдохнёт. Помолится, новинки книжные полистает. С утра книгу новую с собой про Афон взял. Только в лавке присел – паломники приехали.

Дама нарядная, на голове кудри золотые, косынка кисейная чуть на макушке держится:

– Мне крестик нужен!

Достал отец Валериан планшетку. А дама говорит:

– Покажите самый большой!

Достал другую планшетку с крестиками побольше.

– А еще больше есть? Вот как у него?

И в окно показывает. Отец Валериан выглянул: в это время мимо лавки шёл игумен Савватий с наперсным крестом.

Только отдышался отец Валериан после этой дамы, заходит мужчина в кожаном пальто:

– Дайте мне, пожалуйста, крест с усилением!

– А что это такое? – растерялся отец Валериан.

– Ну, понимаете, с усилением!

Из объяснений не было понятно решительно ничего. Это не был ни крест с мощами, ни освященный, никакой другой. Инок задумался, а потом решительно показал на самый дорогой и внушительный крестик и твёрдо произнёс:

– Вот, самый усиленный крест!

Мужчина в кожаном пальто ушёл довольный, а отец Валериан расстроился. Только успокаиваться начал, а тут в дверях – опять дама с косынкой, и с порога:

– Вы меня обсчитали! Сто рублей не сдали! Как не стыдно!

Покраснел отец Валериан, извинился, протянул даме сто рублей. Стала она их в карман класть, а там та самая сотня, которой она недосчиталась. Извинилась дама, упорхнула. Опять расстроился отец Валериан.

Да ещё мёрзнуть чего-то стал он в лавке. Вроде тепло, а когда на одном месте, то холодно. Чувствует: ноги совсем замёрзли на каменном полу. Встал, походил, включил обогреватель. Через пять минут выключил – душно в маленькой лавке. Выключил – опять холодно стало… Как тут только отец Вассиан трудится? У него ещё валенки такие старые, наверное, ноги мёрзнут… Целый день на одном месте… И не отойдёшь ведь…

Только книгу про Афон достал – дверь открывается: в лавке появились новые паломники. Супружеская пара лет тридцати пяти. Жена сразу же церковные календари на 2013 год листать стала, а муж просто лениво вокруг смотрит. Вид у него такой скучающий, как будто на аркане его сюда привели. Жена тоненьким голоском просит:

– Давай купим несколько календарей на будущий год, один – себе, остальные на подарок!

А муж ей басом недовольным в ответ:

– В этом году – конец света! Зачем эти календари вообще продают, да ещё и в церковной лавке!

Отец Валериан решил вставить слово:

– Дорогие братья и сестры! Конец света в этом году отменяется!

– Откуда Вы знаете? А ещё монах! Ничего не знаете, а ещё в лавке сидите!

– Пойдем, пойдем отсюда! – это жене.

С трудом дождавшись конца дня, отец Валериан брёл в келью. По дороге встретил игумена Савватия, который улыбнулся и спросил:

– Как, брат, передохнул в лавке-то от своего хлопотного келарского послушания?

Инок покраснел и смущённо попросил:

– Батюшка, сделай милость, отправь меня назад, к моим мешкам, овощам и крупам. Не могу я в лавке трудиться. Одни искушения!

– Ну что ж, вот отец Вассиан поправится…

Вечером, после службы отец Валериан отправился проведать отца Вассиана. Он шёл, и горячо молился на ходу. В одной руке нёс пакет с апельсинами, а в другой свои новые валенки.

Про Винни-Пуха и чудотворения

Послушник Пётр жил в монастыре второй год. Звали его по молодости просто Петей, и был он пареньком неплохим, отзывчивым, трудолюбивым. Только по новоначалию тянуло его на подвиги.

То он просил у отца Савватия благословения ходить на трапезу один раз в три дня, чтобы уж поститься, так поститься. По обычаю древних, значит. То к схимнику отцу Захарии обращался с вопросом: не взять ли ему на себя обет молчания или обет сухоядения.

Отцы обетов брать не благословляли, а отправляли Петю монастырскую лошадку Ягодку кормить или посуду после братской трапезы мыть. Вобщем, не было у послушника никаких условий для подвигов и чудес.

Но Петя не унывал, вспоминал крылатые слова о том, что в жизни всё-таки подвигу всегда место есть. К духовникам монастырским он больше с просьбами об обетах и сугубых постах не обращался, но зато стал часто с отцом Валерианом про чудотворения разговор заводить.

Отца Валериана эти разговоры настораживали. Он в монастыре давно жил и знал, что лучше недомолиться и недопоститься, чем перемолиться и перепоститься. И речь тут не о теплохладности идёт, которая, конечно, монаху крайне вредна. Речь о трезвении и рассуждении. Теплохладность – эта беда, которая новоначальных минует обычно. А вот в прелесть впасть – это да, это опасно…

И отец Валериан как бы невзначай по поводу Пети игумену Савватию говорил:

– Батюшка, а я у одной писательницы читал, как старец новоначальным благословлял книжку про Винни-Пуха. Ну, когда они исихастов из себя воображали. Может, Петру нашему такую книжку…

– Это про какого такого Винни-Пуха?!

– Ну, батюшка, ну, Винни-Пух, который везде с Пятачком ходил…

– Со свиньёй что ли? Не, у нас в монастыре мы поросят не держим. Если я своим инокам про поросят книжки раздавать буду, кто навоз коровам уберёт? Кто лошадь накормит? Огород вскопает?

Отец Валериан засмущался и подальше от игуменского гнева на послушание заторопился. А отец Савватий ему вслед и ещё добавил:

– Я вот вам устрою Винни-Пуха! Я вам такого Пятачка покажу!

А когда инок скрылся за поворотом, духовник тут же гневаться перестал, улыбнулся по-отечески. Улыбнулся, да призадумался. И после этого разговора Петю на послушания одного как-то перестали отправлять. Всё больше с братьями постарше. А чаще всего с отцом Валерианом.

И вот как-то отец Валериан с Петей поехали на монастырской лошадке Ягодке на источник за водой. Приехали на родник, который впадает в реку Усолку. Солёная речка Усолка заледенела только по краям, в середине же проточная вода синеет. Отец Валериан воду во фляги набирает, а Петя по берегу бегает, резвится, природой любуется. Отец Валериан молится потихоньку про себя, а Петя его отвлекает:

– Отец Валериан, красота-то какая! Ёлочки в снегу, а снежок чистый, пушистый!

– Угу… чистый… пушистый…

– Отец Валериан, лёд на реке, эх, коньки бы!

– Ага… коньки…

– А вот у людей какая вера раньше была – по воде ходили!

– Да… ходили…

– А я-то как крепко верю! Неужто по льду не пройду?! Благословите!

– Угу… благословите… благословите… Что?!

А Петя уже на лёд выскочил и поперёк реки шпарит.

– Стой, куда?!

И в этот момент Петя, уже успевший отбежать довольно далеко, провалился в водную стихию. Отец Валериан быстро сбросил тулуп, тяжёлые валенки, по-пластунски прополз к полынье и с большим трудом, пятясь ползком назад, выволок на лёд и отбуксировал к берегу перепуганного насмерть послушника.

От пережитого потрясения ноги у Пети подгибались, и в монастырь он был доставлен верхом на Ягодке. Срочно отправлен в баню, которая так кстати топилась в этот день. А уж там разъярённый отец Валериан задал ему жару и отходил веником, приговаривая:

– Я тебе покажу апостола Петра! Я тебе покажу чудотворения! Я тебе устрою хождения по водам! Ты у меня сейчас по сугробам будешь плясать и в снег не проваливаться!

Может, наука отца Валериана подействовала, может, испуг от неудавшегося чуда, только после этого случая Петя больше про чудотворения не заикался. Стал постепенно серьёзным, рассудительным, через несколько лет монашеский постриг принял. Сейчас он уже иеродиакон.

ЛенИтесь, братия, ленИтесь!

Послушник Дионисий пробежал по заснеженной обители с колокольчиком: пришло время обеда. Открывались двери келий, иноки шли по свежевыпавшему снегу в трапезную, удивлялись на ходу:

– Снегу-то сколько выпало!

По пути вздыхали:

– Опять после трапезы всем придётся снег разгребать… И валит и валит… В городских монастырях, небось, трактора работают, машины снегоочистительные, а мы тут сами, не покладая рук…

Келарь, отец Валериан, высокий и широкоплечий, ворчал по дороге больше всех:

– Только отдохнуть хотел хоть часок, такую книгу про Афон дали почитать, а тут на тебе – опять отец настоятель всех погонит со стихией сражаться! Да уж… Покой нам только снится…

Старенький схиархимандрит Захария вышел раньше всех. Было ему уже девяносто лет, и передвигался он очень медленно. Поэтому и выходил в трапезную заранее, чтобы успеть к молитве. С трудом брёл по заметённой дороге, а иноки обгоняли старца, кланялись на ходу, просили благословения. И удивительное дело: те, кого он благословлял, шли дальше уже умиротворённые, без всякого ворчания.

Отец Валериан тоже догнал старца и удивился: отец Захария смотрел радостно по сторонам, как будто не в занесённом снегом отдалённом монастыре находился, а на каком-нибудь курорте. Наклонился, зачерпнул рукой сверкающий на солнце снег и замер счастливо, подняв голову к неяркому зимнему солнцу.

Отец Валериан, как и вся братия, очень почитал старого схимника, опытным путём знал силу его благословения, умиряющего душу. Но сегодня инока одолели недобрые помыслы:

– Конечно! Идёт себе – улыбается! Ему-то снег убирать не придётся! И игумен Савватий снег убирать не станет! И с клироса братия опять пойдёт на распевку. А отец Валериан – конечно, самый здоровый, самый незанятый – давай, отдувайся за всех! Греби снег лопатой, а он через час снова нападает! Снова убирай – а он снова! Скукотища!

И отец Валериан прошёл мимо, отвернувшись в сторону, не взял обычного благословения, не поклонился старцу. От этого внезапного раздражения на душе стало ещё тяжелее, и инок подошёл к трапезной уже совсем в плохом настроении, поникший. Он не заметил, как отец Захария с любовью проводил его взглядом и незаметно перекрестил его спину.

В трапезной братия встала на молитву, а игумен Савватий, внимательно оглядел всех, и легонько кивнул головой отцу Валериану. Инок печально вздохнул: и тут -попал, теперь, пока все будут обедать, ему придётся читать. Потом заново подогревать суп или есть холодный в одиночестве.

Братия застучали ложками, а инок подошёл к аналою и начал читать. Голос у него был громкий, звучный, читал он разборчиво. Только чтение сегодня никак не клеилось. На ровном месте ошибки получались, да ошибки какие-то несуразные. Так, в одном отрывке говорилось о священнике, которого вызвали к Владыке. И вот у отца Валериана прочиталось:

– «Он без проволочек направился в епископию».

Отец Савватий покашлял, и смущённый отец Валериан поправился:

– «Он без проволочек направился в епископию».

Стал читать дальше и через пару строк прочёл:

– … И тогда сказал старец своё наставление ученикам «Ленитесь, братия, ленитесь!»

Стук ложек прекратился. Братия удивлённо подняли головы от тарелок. Игумен Савватий опустил ложку на стол и пронзительным взглядом, в котором можно было прочитать любовь и укор одновременно, пристально посмотрел на инока. И только отец Захария не удивился, а улыбнулся в бороду.

Отец Валериан смутился и попытался поправиться. Прочитал предложение снова. И снова у него вышло:

– «Ленитесь, братия, ленитесь!»

Послышались сдержанные покашливания – это братия пыталась удержаться от смеха. Отец Валериан покраснел, откашлялся и прочитал в третий раз:

– «Ленитесь, братия, ленитесь!»

Сам испугался и, будто вспомнив что-то, с отчаянием сказал:

– Отец Захария, прости меня! Батюшка, отец Савватий, прости меня! Братия, простите!

Братия затихла, отец Савватий выжидательно посмотрел на чтеца, а старенький схимник, улыбнувшись по-отечески, кивнул седой головой.

И отец Валериан наконец прочитал правильно:

– Тогда сказал старец своё наставление ученикам «Ленитесь, братия, ленитесь! Так нельзя! На скуку жалуетесь… Скука унынию внука, а лености дочь. Чтобы отогнать её прочь, в деле потрудись, в молитве не ленись, тогда и скука пройдет, и усердие придет. А если к сему терпения и смирения прибавишь, то от многих зол себя избавишь».

Инок облегчённо вздохнул и продолжил чтение дальше. Снова негромко застучали ложки в тишине. В трапезной было уютно, в большой печке потрескивали дрова, а за окном всё шёл и шёл снег.

Розпрягайтэ, хлопци, коней!

В монастыре количество трудников менялось в зависимости от времени года. Летом трудников было больше: хорошо в тёплую пору на свежем воздухе поработать, в реке после послушания искупаться. А зимой трудников обычно оставалось меньше.

И вот как-то, дело к лету шло, и трудники уже заполнили всю монастырскую гостиницу, отец Савватий благословил келарю, отцу Валериану, трёх работников в помощь: перебрать картошку прошлогоднюю, почистить овощной подвал.

Заходит отец Валериан в келью монастырской гостиницы, а там как раз три трудника сидят, чаи гоняют.

– Отец Валериан, посиди с нами! Мы вот тут про национальные особенности спорим!

– Это как?

– Да вот: какая нация самая умная?

– Какая самая умная – это я не знаю, а вот самая хитрая – хохлы! Был у меня друг, парень отличный, но вот – хи-и-трый!

Тут один трудник и говорит мрачно:

– Так – та-а-к! А я между прочим, Беленко!

Второй угрюмо в разговор вступает:

– А я – Дмитриенко!

Поднимается третий, ростом под потолок:

– А я Самойленко! Вот и познако-о-мились!

Попятился отец Валериан к выходу.

– Отец Валериан, чего приходил-то?

– Да так я, мимо шёл…

Через полчаса игумен Савватий, проходя мимо трапезной, заглянул в подвал: там, в одиночестве отец Валериан перебирал картошку и грустно пел:

– Розпрягайтэ, хлопци, коней, та лягайте спочивать…

Жареная картошка на зиму

Отец Валериан, кроме своего послушания келаря, занимался обычно и заготовкой на зиму: закатывал банки с огурцами и помидорами, выращенными заботливо в монастырской теплице. Помидоры во рту таяли, огурчики хрустящие в пост шли на ура. Братия утешалась, и самому отцу Валериану это послушание было по душе: читаешь себе молитву и с любовью баночки закатываешь – как будто немного лета с собой в зиму берёшь.

Вот и сегодня собирался инок закатать несколько банок на зиму. Горела лампадка перед иконами, на кухне и в трапезной было пусто, чисто и уютно. Отец Валериан не спеша, с молитвой, чистил лук и чеснок, помытые огурцы ждали своего часа, когда зазвонил старый телефон, стоящий на холодильнике. Игумен Савватий пробасил:

– Отец Валериан, ты как раз в трапезной, такое дело, нужно картошку на зиму пожарить. День-то сегодня постный. Ты прямо сейчас пожарь.

И трубку положил. Отец Валериан задумался. Огурцы на зиму солил, помидоры на зиму закатывал. Картошку на зиму не жарил… И при чём тут постный день?

Призадумался инок крепко. В трапезную забежал послушник Дионисий, протянул шланг, собрался воду качать в большой бак из колодца. Спросить – не спросить? У послушника спрашивать – годится ли иноку? Отец Валериан смирился и, смущаясь, спросил:

– Брат Дионисий, на зиму картошку нужно пожарить. Ты никогда не жарил? Как-то по-особенному нужно, наверное, жарить?

– Назиму? Да, я слышал, что приехал сегодня в гости Назим Иванович, наш старый благодетель, помнишь, помог нам с теплицей? А картошку… Отец Валериан, я не понял вопроса… Почему по-особенному?

Отец Валериан облегчённо вздохнул:

– Да так это я, брат Дионисий, просто вслух размышляю: картошку, дескать, надо Назиму Ивановичу пожарить…

И отец Валериан стал бодро чистить картошку.

А где веник?

Отец Валериан любил порядок и как-то, когда зима была особенно снежной, повесил на двери в трапезную объявление: «При входе обметайте ноги веником». И веник поставил у двери.

Прошла зима, весна, а объявление, уже потрёпанное, забылось и осталось висеть. В один из солнечных жарких летних дней отец Валериан шёл в трапезную, чтобы передать дежурным инокам продукты для приготовления ужина. Перед трапезной стояла небольшая группа паломников. Они мялись и топтались у двери в нерешительности. Отец Валериан приветливо поздоровался и спросил:

– Почему не заходите в трапезную пообедать?

Один из паломников, по-видимому, самый ответственный и серьёзный, ответил:

– Да вот веника нигде нет, а нужно ноги обметать при входе. Вы не подскажете, где тут можно веник взять?
Ольга Рожнёва

25 декабря 2012 года

http://www.pravoslavie.ru/put/58332.htm

НЕ УМРУ, НО ЖИВ БУДУ

В 1991 году в монастырь Оптина Пустынь приезжал с Украины диакон о. Николай Трубчанинов – пожилой уже человек, за 70 лет, высокой духовной жизни, молитвенный, смиренный, как ребенок. Он рассказал братии монастыря историю, произошедшую с ним четыре года назад, историю, которая является свидетельством вечной жизни и вечной смерти.

Кроме свидетельства о загробном мире, о «страшной бездне для грешников», можно увидеть из рассказа красоту христианской души – глубокое смирение перед Правдой Божией, деятельную любовь к врагам, даже к убийцам.
Мы решили оставить яркую, живую разговорную речь о. Николая без литературной обработки.

Когда я читал молитовку «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного», двое зашли сюда, – я их знаю, они наши. И я, когда услышал, что они зашли, стал громче читать: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнего». И когда они услышали это, то сказали так: «Сейчас помилует». И подскочил, значит, один, фонариком осветил мне лицо, как схватил за горло и как ударил, – чем-то ударил он таким... металлом, по голове. Так ударил он! Я сразу залился кровью. Другой выскакивает, тоже фонариком осветил. Этот в лицо меня ударил, и ударил так, что это у меня все влипло туда, только захрустели косточки. И вот когда они это сделали, схватили меня за волосы, стянули на пол и давай бить об пол голову. И так побили! А потом начали топтать каблуками. Избили, что у меня голова была – только шкура да кости. Это все у меня было сбито, челюсть стояла на правом плече.

Но у меня Господь не отнимал мысли, и эта молитовка у меня в мыслях продолжалась: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Все тело потоптали, у меня были потом по всем теле отпечатки ихних каблуков и полностью даже обуви, отпечатки запеченной крови. И потом как скрутили мне руки, сложили так вот – никакого движения! Скрутили ноги, завязали лицо и так стягивали, что это невозможно, и если бы не было помощи Божией, то мне было бы первого удара достаточно для моей кончины. Но Господь дал им поиздеваться надо мной – ну, это за мои грехи, Господь послал... Но у меня еще были мысли и чувства телесной боли, ни на одну минуточку я не терял сознания, все это было для меня понятно, что они со мной делают. И когда они связали, видят, что я уже негодный, говорят: «Уже помиловал». – То есть первое их слово было «сейчас помилует», а теперь, значит, «уже помиловал».

А потом он взял нож, – я не видел этого глазами, потому что было завязано, но слышал, что они делают, – и коснулся моего горла, чтобы перерезать. И вот когда коснулся он только ножом горла, осветило молнией. Такая молния, что я с закрытыми глазами видел. И нож их столкнулся с этой непобедимой силой и издал такой звук, что такого звука на земле никто не слышал и слышать не будет. А у меня в этот момент пролетела мысль: «Не умру, но жив буду и повем дела Господня!»

Он пиляет горло, как по металлу, я слышу – как по металлу идет нож ихний. Вот он резал, резал горло – все это было порезано у меня... – но горло не перерезано было, потому что эта сила не допустила этого. А потом ударил меня ножом два раза сюда, в грудь, но в сердце не попал. Пошла кровь опять, боли... И если бы не было помощи Божией, то так бы я это все помнил! Для меня было бы достаточно первых ударов. И когда они закончили с ножом, я лежал, голова была приплюснута к полу, – и они как ударили меня сюда, в правую сторону, каким-то грузом, что при этом ударе моя голова как бы угрузла в пол. И в этот момент с меня вышел дух.

Душа моя сразу попала во тьму. И такая тьма непроницаемая, что такой тьмы на земле нету. И мне казалось, что я лечу не часы и не дни, а годы. Такой трепет души, и не знаю, где остановлюсь. Сколько я летел? Мне казалось, годы. Вдруг я пролетаю эту тьму, открылся свет. Но свет такой, что с нашим светом не сравнить ни в какое время дня. Свет как бы... мрачный. Но можно, можно различить какие-то предметы, но чтобы точно увидеть – нет, через это, такое мрачное, нельзя.

Пока моя душа летела по тьме, то визг создавался неземной – с такой быстротой она летела. А когда уже пролетела эту тьму, то уже не с такой быстротой, а как бы какой-то невидимой силой поддерживалась, плавала, как орел, – вот мы видим, орел плавает и машет крыльями, летает, – и меня какая-то сила держала, что я облетал эту бездну. И бездна такая – страшная, душа трепещет так, что объяснить не можно! Как бы ожидается конец, а конца все нету. И мне, на мой грешный ум, показалось, что туда может поместиться вся вселенная и не наполнит эту бездну. Это страшно... Как назвать это? Страшная такая бездна для грешников...

И вот, уже шли, как мне казалось, годы, и возврата оттуда, я думал, нет. Никаких мыслей не было, одно только – где остановится моя душа? Вдруг показалась такая искорка, как от огня, маленькая-маленькая, и летит, как бы навстречу моей душе, или духу, или как сказать... И только она коснулась, эта искорка, моей – души  мигом у меня появилась обратно эта молитовка: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Три раза я проговорил полностью, а остальные, сколько мне там пришлось быть, я только одно кричал: «Сыне Божий, помилуй мя, грешного!» И так кричал! Как бы... ребенок взывает к родителям о помощи, так я взывал, значит, о помощи: «Сыне Божий, помилуй мя!»

И при этих словах я стал, как бы подниматься вверх. Для меня не было там известно, где верх, где низ, где широта, где высота, – но почувствовал дух, что я начал подниматься вверх. И когда я с этой молитвой уже достиг обратно своего тела, то с этими словами: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий...» – как будто бы капельки вливались в мое тело.

Но тело было, как льдина, настоящая льдина, никаких движений не было. Но понемножечку стал оживать, почувствовал, что дух уже внутри моего тела этого, хоть оно такое было холодное, и ничем я не мог двинуться, оттого что оно уже в течение шести часов захололо, – такой мороз был, двери открыты, я на пороге лежал.

Я услышал, что эти двое еще «работали». «Работали» тихо, никаких слов. Рылись в моих чемоданах – я тогда только вернулся с этими чемоданами, служил в Киевской епархии – шукали золото. Это и заставило их, меня истребить, чтобы концы спрятать, ведь я знаю их.
Кричать я не мог из-за того, что они мне так сдавили горло. Боли такие, оттого что скрутили руки, – кровь не проходила по жилам через такую крепкую связку этих поясов.

И вот когда они вышли, какая-то невидимая сила в первую очередь мне освободила ноги. Слышу – и руки освободились, и на голове то, что они стягивали, тоже. Какая сила это? – Это Божия сила. Как, читаем, апостола Петра Ангел вывел – так и до сегодняшнего времени Господь бдит над каждым человеком. И вот я, какой ни есть, грешен, но получил неизреченную, необъяснимую милость. – Кто мог мне это сделать, кто мог это развязать? Они так стянули, что и хотел бы, не развязал.

В хате было темно, никакого света. И когда я почувствовал, что руки свободны, хотел снять эту повязку с головы, которой они меня завязали – все это было окровавлено. Но снять я ее не мог, пальцы сильно болели. Но с Божией помощью я так покачал головой, и сама спала. Потом я хотел уже подняться, глаза у меня стали видеть, и я увидел, что тут.

Все было сброшено, иконы посрывали, задние досочки у кое-каких отрывали. Это они искали золото, потому что они думали, что как я в Киеве служил, значит, я приехал оттуда с золотом. Но ничего такого они не нашли, а забрали все деньги, сколько там у нас было. Везде понаходили. Там еще покойная мама бросала в банку то копейку, то полкопейки – и те забрали втемную, думали, не пропустить бы золотую монету.

С Божией помощью я закрыл дверь, чтобы не так холодно было. Я не мог подняться, а перекатывался, и с таким усилием – еле закрыл. И когда я перекатывался уже назад от дверей, мне попала коробка спичек. Я взял эту коробку, и мои руки не держали. Но с Божией помощью я присветил. Это было 20 минут четвертого утра, а сделали они это с вечера, без 15-ти девять часов, к десяти управились со мной. И как они думали, что я уже скончался, то до утра еще оставались.

А женщина, которая у нас жила (она и теперь живет), поехала в Запорожье получить пенсию, но не получила – ей утром сказали прийти. Но утром какой-то тайный голос не допустил ее получить пенсию, возвратил ее сюда. И она только зашла во двор, ее такой страх объял, что, она говорит, никогда еще не ощущала такого страха. А в чем дело, она не знала. А когда открыла дверь, увидела, что сорван крючок на первой двери, из коридора, – то у ней из рук выпали сумки от страха. А когда она зашла в хату, она как бы остолбенела и хотела возвратиться, поднять через соседей все это дело, шум, вызвать милицию, скорую...

Но мы решили скрыть, чтобы никто не слышал и не знал. Почему – потому что эта женщина ради Господа ухаживала за мной, и я не хотел ей шума, все равно, думал, скоро скончаться должен – такие боли были. Все тело было сковано, рот не раскрывался совершенно, только святую водичку она пропускала из чайной ложечки с трудом, открывала рот своими руками. А челюсть нижняя была на правой стороне, только на двадцать первые сутки встала на свое место. Да как, встала... Так и осталась поверх этих зубов. И говорить я мог только шепотом, тихо-тихо.

Но с Божией помощью месяца через два я стал уже подниматься, стал по двору ходить. И тут приезжает начальник милиции нашего города, Никопольского района. Заходит во двор, спрашивает: «Здесь живет Трубчанинов Николай Федорович?» Говорю: «Здесь». – «А можно его видеть?» — «Это я».
Он тогда достает удостоверение, показывает мне. «Вот, – говорит, – я начальник милиции города Никополя. Можно с Вами побеседовать?» – «Можно». Зашли мы в коридор, там диванчик стоит. Он говорит: «Ну, присядемте». Я ему: «А зачем мы тут будем, пойдемте в хату».
Когда мы зашли с ним в хату, он сначала все иконы посмотрел. А потом я ему все подробно рассказал. И вот, когда дошло до этих слов, когда коснулись мне ножом горла, и осветила молния: «Не умру, но жив буду и повем дела Господня», – он сказал: «А ну повторите!» Я два раза повторил, и он третий раз повторил: «Не умру, но жив буду и повем дела Господня».

«А почему, – говорит, – Вы не заявили?» Я ему объяснил, что бесполезно было заявлять, и мы хотели скрыть. И спросил у него: «Откуда ж Вы узнали?» Он мне ответил: «Мне по телефону сказали, позвонил кое-кто, и я приехал... Ну, все, теперь тихо, никому не говорите, по какому я вопросу приезжал». Я ему говорю: «Были б такие люди, как раньше были, апостолы, которым не нужно было свидетельства, они знали, что в человеке, правда или ложь, – я бы Вам сказал, кто это». «А Вы их знаете?» — спросил. «Конечно, знаю. Тут недалеко один живет, другой подальше. Они для меня свои. Если бы я теперь Вам сказал, что вот, этот меня убивал, а он бы вам представил документы оправдательные, что его здесь не было в тот момент, – то кому Вы поверите, мне или документам?». – «Конечно документам» «Ну вот, –говорю, – какая польза, чтобы я жаловался? Никакой».
И когда он закончил со мной, то сказал: «Найдем и все Вам возвратим». Говорю: «Хоть бы Вы и сегодня принесли эти деньги, я бы из них ни копейки не взял»…. – «Почему?» – «Потому что это все окровавлено моей кровью. Я и сам не могу себе на них купить, чтобы я кушал, и кому-то дать не могу, потому что знаю, что это кровавые деньги. Если вы найдете, пусть это будет в пользу тех, кто это брал – или родителям, или для их нужд. А мне ничего не надо».

Потом он позвал эту женщину, расспросил ее. Подтвердила она все – как она меня нашла, какой я был – человеческого лица у меня не было, все было изуродовано.
Но Господь Всемогущий. Он нас создал, Он нам и помогает. Исцелил. Сейчас у меня даже следов этих ран нету.
А дня через три они как раз приехали, те, которые со мной это сделали. Соседка мне окорила (у нее сын в милиции работает), что был здесь прокурор, был начальник милиции, следователь, дня четыре машина стояла. Но, по-видимому, тех вовремя предупредили, и они ушли из дома как раз на это время. Но мне уже до этого нет дела...

А тут пришлось мне ехать с Никополя, и встретились мы на остановке. Сколько рук было там, сколько мужчин стояло – и ни одни руки так на меня не подействовали, как те, их руки! Я чуть не воскликнул: «Убийцы! Это руки, которые меня убивали!» Я так расстроился. Женщины, с которыми я ехал из церкви, меня остановили: «Отец Николай, что вы так расстроены?» А я расстроился, видя эти руки, что меня убивали.

До сих пор, значит, у меня вот это держится. И ничьи ж руки не потревожили меня, а эти именно, убийцы. И вот до сего времени нет у меня того, что Господь говорит: «Прощайте и любите» А как же я простил, если у меня вот такие мысли до сего времени... – Нету такого всепрощения, спокойствия. Все равно: если я их не вижу, то вроде простил, а увидал – значит уже кричал бы... Это все как бы действие нашего такого ожесточенного сердца, что не может простить. До сего времени у меня эти мысли, которыми я страдаю.

Когда священник приезжал причащать меня в этой болезни, то он тоже выслушал все и говорит: «Молодец, что ты скрыл это. Никакой пользы бы тебе не было, если бы ты заявил».

Врач тоже с ним приезжала, тоже допрашивала меня. Все я рассказывал. Она только задала вопрос: «Так у Вас, значит, что, сознание не терялось?» Говорю: «Если потеряет человек сознание, он ничего не расскажет. А я все помню». И я пережил это, и Господь оживил меня.
И вот какая сила это? Вот как по-ихнему: «Сейчас помилует» и потом, когда они со мною то сделали: «Уже помиловал». – А теперь как они на меня смотрят? Значит, Господь им какую-то мысль вкладывает, они же слышали, к Кому я обращался, с какой молитвой, и какая молитва меня обратно вернула.
Вот такое со мной было.

1991 г., Оптина пустынь.
(«Троицкая Православная Газета» №21, 1994г.)
http://rusfront.ru/4911-ne-umru-no-zhiv-budu.html

О "ТИХОЙ" ДЕКАНОНИЗАЦИИ СВЯТЫХ СТАРАНИЯМИ МОДЕРНИСТОВ

Если допустить возможность ошибочного прославления Церковью некоторых людей в лике святых и следующей за этим "тихой" (личной) деканонизации, то возникает вопрос, не становится ли данное "расславление святых" пробным камнем для последующих подобных инцидентов? В первую очередь это могло бы иметь отношение к тем святым Отцам Православной Церкви, которые своими высказываниями и трудами создают значительные препятствия в деле агрессивного продвижения экуменизма: "братских" диалогов с еретиками-латинянами, с протестантами, собеседованиях с иудеями и т.д.

Вот что, например, излагает игумен Петр (Мещеринов): "Русское Православие никогда не позволяло себе на формальном, официальном уровне износить суд над инославными братьями и сёстрами во Христе. Однако такой суд стал износиться частными лицами, порой дерзающими выступать от лица Церкви. С XIX века ярко обозначается линия противления фактическому неформальному единству Христовой Церкви. Здесь нужно назвать свт. Игнатия (Брянчанинова) <...> Ко многим более общим вещам св. Игнатий был глух, и часто его взгляды на те или иные сферы христианской, церковной и общественной жизни отличались узостью и ригоризмом. Он не способен был воспринимать критику: начётнически поняв св. Отцов <...> При всём этом надо сказать, что противоречия и неровности творений святителя Игнатия и очевидная узость восприятия им христианства нисколько не отменяет его несомненную личную святость" (http://www.bogoslov.ru/text/1253246.html).

Стоит вспомнить дерзко-уверенные высказывания протодиакона А. Кураева в отношении свт. Игнатия: "Когда человек с техническим образованием и склонностью ума - начинается воинствующий дилетантизм (запомним это протодиаконовское выражение! - здесь и далее примеч.ЖЖ). Пример технаря в Богословии - это свт. Игнатий Брянчанинов. И не случайно, что он был в конфликте со всеми епископами своего времени (здесь о.протодиакон откровенно лжет, и его легко поймать за хвост, просто нужно прочитать переписку святителя с духовными и монашествующими лицами). Он (свт.И.) гордился тем, что он единственный епископ, который не учился в семинарии (обвинение в гордыне святого оставим на совести протодиакона) и, что он (свт.И.) прямо учился у свт. Отцов. Это наивное представление, т.к. учился он у св. отцов через очки выпускника артиллерийского училища" (иронизирует наглый выпускник ф-та атеизма)".
Далее протодиакон продолжает лгать на святителя, перетасовывая факты и заменяя их на свои домыслы, нарочито путаясь в датах и времемени ... А в остатке помойного ведра, вылитого о.протодиаконом на святого, - следующее: "Герцен назвал свт.Игнатия крепостником в рясе и сапером во Христе. ... Как (внимание!!!) Диомид сегодня".

Так может говорить лишь человек, уверенный в своей безнаказанности и хорошем прикрытии "сверху" (хотя, конечно, не хочется в православном контексте употреблять слово "крыша").

Получается, пробный камень брошен, и, не ощутив ответной реакции, модернисты могут спокойно обличать, обвинять, а затем деканонизировать "неугодных" святых?

По материалам http://uchenitsa-iya.livejournal.com
http://rusfront.ru/4923-o-tihoy-dekanonizacii-svyatyh-staraniyami-modernistov.html

"НЕНАВИДЬ ВРАГОВ БОЖИИХ"?

Как переврали одну цитату.

Может ли христианин ненавидеть другого человека? Пускай даже самого плохого, самого злого и никудышного — можно ли его ненавидеть и при этом продолжать с чистой совестью считать себя христианином? Такие вопросы невольно возникают, когда читаешь интернет-перепалки на многих православных форумах, где участники почем зря громят друг друга с чувством, которое иначе как ненавистью и назвать-то не получается. Громят не за что-нибудь, а заступаясь за Истину, за Бога, за Православную веру. В качестве же неоспоримого аргумента своей правоты приводят слова святителя Филарета Московского, ставшие сегодня неким девизом такой «праведной» христианской ненависти: «Люби врагов своих, ненавидь врагов Божиих и бей врагов отечества».

Эту фразу мне приходилось читать и слышать довольно часто, и каждый раз в душе возникало какое-то смутное противление услышанному. Разве может Церковь устами святого объявлять о том, что в мире, оказывается, есть категория людей, которых можно и даже нужно ненавидеть? Но со святителем не поспоришь... А согласиться с этой репликой тоже не получалось, потому что она прямо противоречит Евангелию. Чтобы разрешить это недоумение, я нашел полный текст документа, из которого взята фраза святителя Филарета о ненависти к врагам Божиим. И все тут же встало на свои места: оказалось, что святой никогда не говорил ничего подобного, а приписываемая ему в многочисленных цитатах фраза просто переврана самым банальным образом. Вот слова святителя Филарета: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша. Аминь».

Нетрудно заметить, что слова «ненависть» здесь нет, а под словом «гнушайтесь» предполагается лишь призыв не участвовать в злых делах врагов Божиих, отвращаться от их идей. Конечно, при желании эту фразу и в неискаженном ее виде можно «подтянуть» под значение — «ненавидьте врагов Божиих». И оспаривать такую трактовку придется столь же долго, сколь и безуспешно (как, впрочем, и любой другой тезис, построенный на одном лишь субъективном мнении). Поэтому я не буду заниматься этим малопродуктивным делом, а просто предлагаю рассмотреть слова святителя Филарета в общем контексте документа, из которого они были взяты. Вот он, с небольшими сокращениями.

Слово святителя Филарета Московского в неделю 19-ю по Пятдесятнице

Любите враги ваша и благотворите (Лк 6:35)

…Удерживать мстительный удар, но не простирать руки для помощи, проливать с языка сладкую лесть и носить желчь во внутренности сердца не значит любить врагов. Любовь есть живое и деятельное участие в благосостоянии другого. Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его (Рим 12:20). Вот образ истинной любви! Не называйте себя напрасно — готовыми к услугам вашего соперника, — будьте такими в самом деле. Говорите к нему сердцем и подтверждайте ваши уверения делами. Вкрадывайтесь нечувствительно в душу его, употребите сию благочестивую хитрость, дабы отнять у него желание делать зло, дабы возвратить невинность и спокойствие сердцу возмущенному злобою. Любите враги ваша и благотворите!

Но как можно любить тех, в которых мы ничего не видим, кроме коварства и злобы? Конечно, мы не можем любить зла, да и кто сего требует? Чувствуйте все омерзение к порокам, какое они заслуживают, — этого не запрещают, но еще требуют; только не смешивайте их с самими людьми, в которых замечаете их: отделив оные, вы еще найдете в них то, что достойно любви вашей. Сколько бы ни казалось неестественным любить врага — разве менее противно природе ненавидеть человека?

…Какое жалкое состояние — платить ненавистию за ненависть, обидою за обиду! Чтo если враг сильнее тебя?.. К чему тогда послужит твоя любомстительность? Разве к ускорению твоей погибели? И при равных силах чего ожидать, если не взаимного падения и бедствия? Наконец, хотя бы он был и не в состоянии противостоять тебе — разве менее страшны тайные ковы, нежели открытое нападение? А терзающие заботы, а ухищрения, а замыслы, а предприятия, обращающиеся на собственный вред, а мучительные мысли даже о невозможной удаче своей, и еще мучительнейшие — о удаче противника, и наконец самые удачи, сопровождаемые самыми великими угрызениями совести, а иногда всеобщим презрением? Ах, сколько терзаний для сердца ненавидящего — оно есть ад на земле, пламя геенское!

Что же остается нам для отвращения сих самопроизвольных мучений? Предаться Богу и ответствовать на ненависть любовью, на коварство простотою, на злоумышления доброжелательством, на укоризны полезными советами, на обиды благотворениями, на проклятие молитвами. Вот истинные оружия против врага! Делая это, по выражению великого Апостола, …ты собираешь на его голову горящие угли (Рим 12:20). Сколько бы он ни был жесток и окаменен — твоя кротость поразит нечувствительное сердце, заставит раскаяться в нанесенных тебе оскорблениях. Она обращает гнев его на него самого — стыд сжигает его. Таким образом любовь ко врагу не только служит средством к твоему спокойствию, но и сильным для него наставлением; ты вступаешь тогда в некоторый род апостольства и делаешься оружием его обращения к добродетели!

…Почто же мы теряем из виду столь великое преимущество, которое можем иметь над нашими врагами? Мы смотрим в увеличительное стекло на малейшие невыгоды, от них претерпеваемые. Не требует ли благоразумие взирать на все с той стороны, которая нам более полезна, а менее огорчительна? Злословят? Благодарите нескромного врага вашего: вы узнаете способ исправить погрешности, которых лучшие друзья вам бы не показали. Бесчестят, лишают доброго имени? Будьте спокойны; какой вред для солнца, если какой безумец скажет, что оно мрачно? Так, если неблагонамеренные находят в вашей добродетели пятна, которых она не имеет, это их, а не ваше бесчестие. Лишают имения? Нет нужды, если не считали его собственным, но если и иначе думали, то имеете случай узнать истину. Лишают детей, друзей? Сохраните добродетель, и вы соединитесь в вечности; иначе вы и сами для себя потеряны. Угнетают, гонят? Господня земля, и исполнение ея (Пс 23:1). Гонения человеческие только приближают к царству Божию. Блажени изгнани правды ради, яко тех есть царство небесное (Мф 5:10). Угрожают смертию? Не бойтесь! Жизнь и смерть в одной руке; а кто живет Христу, для того смерть есть приобретение (Флп 1: 21).

Если эти размышления не убеждают вас взирать на врагов ваших без смятения и гнева, взгляните на Голгофу, где небесная премудрость от невежества, невинность от адского преступления, Творец от твари, Господь Спаситель от врагов погибших страждет и умирает. Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша. Аминь.

<1806–1808>

Трудно что-либо добавить к сказанному. Да, можно ненавидеть тех, кого ты определил в категорию врагов Божиих. Да, можно пытаться как-то благочестиво оправдать эту свою ненависть. Все это — дело личной нравственной свободы и христианской совести каждого из нас. Но нельзя строить такое самооправдание на авторитете святого человека, никогда не разделявшего подобных убеждений.

Христос молился о прощении Своих распинателей, это известно всем. Но были ли они только Его личными врагами, или также еще и врагами Божиими? Если исповедать во Христе воплотившегося Бога, то ответ будет вполне однозначным.

И наоборот: может ли враг Божий не испытывать враждебных чувств к людям, поклоняющимся этому Богу? Думаю, вряд ли такое возможно. Враги Христовы во все времена были «по совместительству» еще и личными врагами христиан. Развести эти две категории врагов по принципу: «одних — люблю, других — ненавижу» никак не получится, сколь бы горячо мы этого ни желали. Поэтому и призыв святителя Филарета — гнушаться врагами Божиими — вовсе не означает, будто заповедь о любви к ближнему на них не распространяется. Можно ведь с любовью относиться к самому человеку, гнушаясь его идеями и делами.

А если уж до конца быть честными и последовательными, то каждому из нас неизбежно придется признать, что и любой наш грех — тоже вражда на Бога. И остается нам одно-единственное утешение на всех: не за праведников, а за нас, грешных и враждующих на Бога, Христос принял Крестную смерть, как об этом и говорит Писание: будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его (Рим 5:10).

Автор: ТКАЧЕНКО Александр

http://www.foma.ru/article/index.php?news=4572