Герою России, полковнику Буданову — вечная Слава!

Два года назад был убит Юрий Буданов. Герой двух Чеченских войн, кавалер Ордена мужества. Герой, мужественно принявший и перенесший мученический удел ради «замирения Чечни». Убит нагло, цинично, по бандитски – на глазах у супруги, в самом центре Москвы, в середине дня.

Герой России полковник Юрий БудановОн еще за три месяца до своей гибели предупреждал правоохранительные органы о слежке. И что? Его не смогли, (или не захотели?) защитить от бандитской предательской пули в спину. Враг не смог уничтожить солдата в открытом бою, долго пытался сломить дух русского солдата вереницей судов, тюрьмой, преследованиями. И, как знак своего бессилия, убил.

Юрий Дмитриевич Буданов родился 24 ноября 1963-го в небольшом городке Донецкой области. Окончил Харьковское высшее командное танковое училище в 1987-м, служил в Венгрии и Белоруссии. После раздела Советского Союза отказался служить в войсках независимой Белоруссии – зря, наверное. Российская армия отправила его в самую глушь, в Забайкалье. Буданов не возражал, и от командира роты 160-го гвардейского танкового полка дослужился до командира полка, попутно окончив Общевойсковую академию Вооруженных сил. Участвовал в двух антитеррористических кампаниях в Чечне. Показал себя прекрасным командиром.

Его полк практически не нёс потерь, и мирные чеченцы никогда не подвергались со стороны его подчиненных никакому насилию. Сам же он получил три тяжелых контузии, но всегда оставался в строю. Таких, как он, через Чечню за почти десять лет военных действий в этом регионе России прошли сотни офицеров. Почему же чёрный жребий пал именно на Буданова?

Ещё в первую сумасбродную войну на Северном Кавказе Буданов спас группу спецназовцев, попавших в безвыходную ситуацию. Разведчиков кто-то предал, они оказались в ловушке, боеприпасы были на исходе, погода – нелетная, «вертушки» помочь не могли. К счастью, не очень далеко находилась часть Буданова, его танкисты и вытащили спецназовцев на своей броне из кромешного ада. Потом выяснилось, что командир полка действовал чуть ли не вопреки каким-то там приказам сверху. Возможно, были силы, которым такая инициатива танкиста не понравилась.

Разведчики были спасены, никто из мирных жителей аулов, по которым шли танки Буданова, не погиб. Судить его было не за что. Однако некую метку на нём, вполне возможно, поставили именно тогда.

Вторая чеченская кампания началась с атаки Шамиля Басаева на мирные аулы Дагестана в конце лета 1999-го. Атаку отбили, войска Российской армии вошли в Чечню. В начале августа того же года начальник Генштаба Анатолий Квашнин решил совершить инспекционный вояж в Дагестан, в Ботлихский район, прихватив с собой множество генералов и полковников. Визит НГШ готовился и проходил с соблюдением всех мер секретности. Увы, высших военных чиновников Российской армии уже ждали. В четырех километрах от места посадки группы вертолетов Квашнина была оборудована огневая точка противотанковой управляемой ракетной системы – ПТУРС. Как только вертолеты приземлились, боевики открыли огонь. Но Квашнин и сопровождавшие его генералы успели покинуть свои Ми-8. Было уничтожено два вертолета, погибли: Герой России пилот Ми-8 Юрий Наумов, штурман вертолета Алик Гаязов и разведчик-спецназовец Сергей Ягодин. Как позже выяснили эксперты, стрелял настоящий мастер. С фактически максимальной дальности полета управляемой ракеты попасть в вертолеты мог только снайпер, которых в мире можно по пальцам пересчитать.

Спустя несколько месяцев расположение полка Буданова подверглось аналогичной атаке. На горке, в четырех километрах от дежурной группы танков, появилась «Нива». Из нее вышла группа людей в камуфляже, деловито и совершенно спокойно начала устанавливать пусковую установку ПТУРС. Боевики были спокойны: в полку Буданова находились старые танки Т-62, в боекомплекте которых не было управляемых снарядов, а четыре километра – почти предельный выстрел для танковой пушки, попасть с такого расстояния в точечную цель – «Ниву» – считалось просто невозможным. Первым же выстрелом управляемой противотанковой ракетой был подожжен один из Т-62. Экипажа в нем, к счастью, не было. А дальше случилось вот что. Юрий Буданов бросился к дежурной машине, вытолкал из нее командира, сам прильнул к прицелу, навел пушку на далекую «Ниву». И первым же выстрелом осколочно-фугасного снаряда разнес в пух и прах и внедорожник, и ракетную установку и всех, кто суетился рядом с ней. Полковник Буданов лично уничтожил того, кто убил Героя России летчика Юрия Наумова, штурмана Алика Гаязова и разведчика Сергея Ягодина. Он ликвидировал потенциального убийцу начальника Генерального штаба – только стечение обстоятельств спасло Анатолия Квашнина.

Уничтожения одного из лучших в мире снайперов, работавшего на ПТУРСе, Буданову простить не могли. Интересно: кто не простил?

Мы не знаем, но процесс уничтожения гвардии полковника был запущен. Шестого января 2000-го в расположении полка Буданова появляется съемочная группа НТВ. Телевизионщики – сама любезность, свои в доску парни, они провоцируют полковника на красивый кадр. Пушки бьют по базам боевиков в горах, а «грязный и веселый полковник Буданов», как вспомнила одна из газет на следующий день после гибели офицера, кричал «в прямом эфире: с Рождеством вас Христовым». Правда, журналист газеты почему-то решил, что полк Буданова вёл огонь по мирному аулу Танги-Чу. По горам он стрелял, по горам! Стоит привести цитату из статьи журналиста, которая проливает свет на задумку: «Этот репортаж видели все, включая и московских генералов, и никто не пошевелил пальцем, никто не отвлёкся от рождественских шашлыков, бань и шлюх, чтобы выдернуть свихнувшегося полковника с этой войны, потому что у него (Буданова) поехала крыша».

Так «общественный диагноз» Буданову был поставлен. Он – сумасшедший русский офицер, от которого можно ожидать всяких мерзостей. Действительно, просто убить Буданова в отместку за уничтоженного им мастера ракетной стрельбы – слишком тривиально. Надо было размазать по грязи гвардейца и в его лице – всё офицерство Российской армии.

Полковник Буданов был одним из лучших командиров полка, он находился в самом пекле, но нёс наименьшие потери во время Второй чеченской кампании. И в момент, когда его полк вывели из зоны боевых действий, они вдруг оказались под обстрелом снайпера. Снайпер действовал как изувер – он сначала стрелял в пах, а потом в сердце или голову. В итоге искали снайпера-женщину, и подозрение прямо пало на погибшую Эльзу Кунгаеву. Ошибка Буданова только в том, что, захватив подозреваемого снайпера в плен, он не стал дожидаться приезда следователя прокуратуры из Грозного, а начал допрос сам. Его понять можно: командир, дороживший жизнью каждого своего солдата, вне зоны боевых действий вдруг столкнулся с максимальными потерями. Напомню, тогда еще в Чечню призывались срочники – 18-летние парни…

Генерал Шаманов: «Как мне рассказывали люди, знающие обстоятельства дела, во время допроса Буданову поступил телефонный звонок, и в этот момент Кунгаева бросилась на него, пытаясь завладеть табельным оружием. Обороняясь, Буданов нанес ей удар несовместимый с жизнью – сломал ей шейный позвонок. Потом уже было придумано, что он якобы её изнасиловал, хотя все экспертизы показали, что этого не было. А все эти правозащитники, особенно Сергей Адамович Ковалев и либеральные СМИ просто смаковали, какие негодяи русские офицеры, взахлеб соревнуясь, кто больше лжи и грязи выльет на полковника Буданова».

Ни генштаб, ни Минобороны не вступились за одного из лучших своих офицеров, наоборот они сделали заявления, предопределившие его обвинительный приговор. – Боязнь ответственности. Боязнь мнения Запада. Высокие чины посчитали выгодным найти крайнего, на которого можно повесить всех собак… Вообразите себе, на территории боевых действий даже не был введён ни комендантский час, ни режим чрезвычайного положения, хотя очевидно, что это необходимо было сделать и это привело бы в порядок правовой статус действий российских военнослужащих. Кто в этом виноват? Кто этого не сделал? Политическое руководство страны. Не было запрета на перемещения жителей Чечни по России – как же, они же граждане России! Не были изъяты у т.н. «мирного населения» грузовики, самосвалы и прочие большегрузные автомобили, хотя очевидно, что именно на них перевозилось оружие и боеприпасы для боевиков.

Даже находясь в тюрьме, даже будучи ошельмованным Буданов сохраняет честь российского офицера и верность присяге. Ему сказали: полковник, имейте в виду, ваш досрочный выход из тюрьмы вызовет дурной резонанс в руководстве Чеченской республики, а если мы вам откажем в помиловании или амнистировании – это вызовет дурной резонанс в русской офицерской среде и общественности, поэтому вы лучше вообще никаких прошений не подавайте. И Буданов отзывает своё прошение о помиловании, прикрывая в ущерб себе политическое руководство страны.

В 2006-2007 гг. произвольным решением суда неоднократно было отказано в условно-досрочном освобождении полковника Ю.Д.Буданова, неправомерно осужденного за действия, предпринятые им в условиях опасности для жизни и в боевой обстановке. Предлогом для отказа в освобождении суд определил то обстоятельство, что  «заявление осужденного о признании вины в совершенных преступлениях, о раскаянии в содеянном, носят формальный характер, ничем не подтверждено. Несмотря на то, что судом не принималось решения о возмещении потерпевшим причиненного вреда, отсутствие со стороны осужденного попыток в какой-либо форме возместить причиненный потерпевшим вред, сгладить последствия перенесённых потерпевшими страдания, указывает как на то, что восстановление социальной справедливости по делу не достигнуто, так и на то, что не достигнуто исправление осужденного». Такое решение вынес судья Димитровградского городского суда Ульяновской области Н.В.Герасимов.

В решениях судов против русских офицеров просматривается скрытый политический мотив, связанный с отношениями между федеральной властью и властями Чеченской Республики, с попытками умиротворения этнобандитов.

В начале 2009 года вышел на свободу по условно-досрочному освобождению полковник Ю.Д.Буданов. В порядке провокации СМИ была распространена ложная информация о том, что полковнику придется вновь вернуться за решетку по делу о похищении трёх человек. Информацию распространили представители следственного управления СКП РФ по Чечне. Дело было возбуждено ещё в 2000 году, а причастность Буданова к нему возникла как раз в момент его освобождения. Ранее закрытое дело было в провокационных целях  возобновлено в конце 2008 года – после обращения чеченского омбудсмена Нурди Нухажиева, а также заявления родственников погибших. Нухажиев и родственники жертв похитителей вдруг начали утверждать, что к преступлению причастен Юрий Буданов. Свидетели подтвердили догадки следователей на процедуре опознания, проведенного по фотографии Буданова, которого тут же «вспомнили».

Средства массовой информации использовали освобождение полковника Буданова для того, чтобы вновь повторить свои грязные выдумки на счёт офицера, воевавшего за Родину и за это отправленного в тюрьму. Были вновь подняты измышления о том, что Буданов при задержании Кунгаевой был пьян, что он изнасиловал её, а потом убил. Буданов никогда не отрицал факт убийства, всегда сожалел о нём, а следствие уже ответило на  измышления клеветников отрицательно. Никто из подчинённых полковника, несмотря на оказанное давление и угрозы, не дал показаний против своего командира.

Как один из лидеров бандформирований, действовавших в Чечне, Кадыров не мог спокойно перенести факта освобождения из заключения полковника Юрия Буданова, который по сфабрикованным поводам провёл за колючей проволокой 8,5 лет. Кадыров оклеветал русского офицера: «Буданов – шизофреник и убийца». «Буданов – признанный враг чеченского народа. Он оскорбил наш народ. Каждый мужчина, женщина и ребёнок считает, что пока Буданов существует, позор не снят с нас. Он оскорбил честь русских офицеров. Как можно его защищать? Какой судья мог его выпустить на свободу? За ним десятки человеческих жизней. Я думаю, федеральный центр примет правильное решение – его пожизненное место в тюрьме. Да и этого ему мало. Но пожизненный срок хоть немного облегчит наши страдания. Мы не терпим оскорбление. Если решение не будет принято, то последствия будут плохими. Я буду добиваться, писать, стучать в двери, чтобы он получил по заслугам. И наша армия, наша сильная армия сильного государства, также должна сбросить этот позор с себя».

Подобные высказывания – прямое оскорбление всех русских людей. Тот факт, что федеральная власть не принимает кадровых решений и не отстраняет бандита от власти, свидетельствует о сговоре высших руководящих звеньев этой власти с террористическими формированиями. В «деле Буданова» мы имеем факт систематичной русофобии со стороны власти, следствия, агентуры чеченских бандформирований в системе власти, судах, журналистике, «правозащитной» среде. Систематичность объясняется личной позицией Буданова, который в интервью «Комсомольской правде» заявил, что до совершения преступления считал себя офицером Русской армии. Не российской, именно русской.

Герои России полковник Буданов и президент КадыровСегодня мы понимаем, что Власть предала всех! Зато у нас есть  «Герои России»! В 2004 году Председатель Правительства Чеченской Республики Рамзан Кадыров был удостоен звания  «Герой России»! Перешедший на сторону федеральной власти вместе с отцом, видным сторонником независимости Чечни, Р.Кадыров воевал с российскими войсками с 1996 года по конец 1999 года! А полковник Буданов воевал, как и положено боевому офицеру, по приказам военного командования РФ, которые в свою очередь исполняли волю политиков!

В обращении к своим близким в преддверии нового 2000 года полковник Ю.Д. Буданов сказал: «Поверьте мне пожалуйста на слово, живём мы нормально. Нам самим уже эта война во где, но её нужно воевать, это наша работа». Простые слова боевого офицера о своей работе, которую нужно делать, и он делал эту войну до самого последнего вздоха, до самой последней минуты. Он воевал, даже придя с войны, она не покидала его, и пуля палача остановила сердце русского богатыря, но не остановила наши сердца, зажжённые пролитой кровью русских солдат и офицеров, брошенных на уничтожение предателями и поработителями русского народа и нашей Родины – России.

Полковник Ю.Д. Буданов навсегда останется в сердцах русских людей и его подвиг противостояния силам зла перед сворой продажных политиков, адвокатов, военачальников, судей найдёт свое место в славной истории русского народа и России.

И сегодня полковник Буданов напоминает (сказано им в день выхода из тюрьмы): «Да, обидно, но я присягал служить народу. Я выполнял и выполняю эту работу. И если вы поняли, что народ России в опасности, что мы все в окружении – не ждите приказа, возможно его уже не отдаст никто. Вы знаете, что надо делать…"

http://zpolk-org.livejournal.com/64570.html
http://rusk.ru/st.php?idar=61376
http://my.mail.ru/community/belief/4152 … 10088F9424

Женщины на войне: правда, о которой не принято говорить
«Доченька, я тебе собрала узелок. Уходи... Уходи... У тебя еще две младших сестры растут. Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с мужчинами...». Правда про женщин на войне, о которой не писали в газетах…
"Ехали много суток... Вышли с девочками на какой-то станции с ведром, чтобы воды набрать. Оглянулись и ахнули: один за одним шли составы, и там одни девушки. Поют. Машут нам - кто косынками, кто пилотками. Стало понятно: мужиков не хватает, полегли они, в земле. Или в плену. Теперь мы вместо них... Мама написала мне молитву. Я положила ее в медальон. Может, и помогло - я вернулась домой. Я перед боем медальон целовала..."

"Один раз ночью разведку боем на участке нашего полка вела целая рота. К рассвету она отошла, а с нейтральной полосы послышался стон. Остался раненый. "Не ходи, убьют, - не пускали меня бойцы, - видишь, уже светает". Не послушалась, поползла. Нашла раненого, тащила его восемь часов, привязав ремнем за руку. Приволокла живого. Командир узнал, объявил сгоряча пять суток ареста за самовольную отлучку. А заместитель командира полка отреагировал по-другому: "Заслуживает награды". В девятнадцать лет у меня была медаль "За отвагу". В девятнадцать лет поседела. В девятнадцать лет в последнем бою были прострелены оба легких, вторая пуля прошла между двух позвонков. Парализовало ноги... И меня посчитали убитой... В девятнадцать лет... У меня внучка сейчас такая. Смотрю на нее - и не верю. Дите!"

"У меня было ночное дежурство... Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан... Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрет... Не дотянет до утра... Спрашиваю его: "Ну, как? Чем тебе помочь?" Никогда не забуду... Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: "Расстегни халат... Покажи мне свою грудь... Я давно не видел жену..." Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице..."

"И девчонки рвались на фронт добровольно, а трус сам воевать не пойдет. Это были смелые, необыкновенные девчонки. Есть статистика: потери среди медиков переднего края занимали второе место после потерь в стрелковых батальонах. В пехоте. Что такое, например, вытащить раненого с поля боя? Я вам сейчас расскажу... Мы поднялись в атаку, а нас давай косить из пулемета. И батальона не стало. Все лежали. Они не были все убиты, много раненых. Немцы бьют, огня не прекращают. Совсем неожиданно для всех из траншеи выскакивает сначала одна девчонка, потом вторая, третья... Они стали перевязывать и оттаскивать раненых, даже немцы на какое-то время онемели от изумления. К часам десяти вечера все девчонки были тяжело ранены, а каждая спасла максимум два-три человека. Награждали их скупо, в начале войны наградами не разбрасывались. Вытащить раненого надо было вместе с его личным оружием. Первый вопрос в медсанбате: где оружие? В начале войны его не хватало. Винтовку, автомат, пулемет - это тоже надо было тащить. В сорок первом был издан приказ номер двести восемьдесят один о представлении к награждению за спасение жизни солдат: за пятнадцать тяжелораненых, вынесенных с поля боя вместе с личным оружием - медаль "За боевые заслуги", за спасение двадцати пяти человек - орден Красной Звезды, за спасение сорока - орден Красного Знамени, за спасение восьмидесяти - орден Ленина. А я вам описал, что значило спасти в бою хотя бы одного... Из-под пуль..."

"Что в наших душах творилось, таких людей, какими мы были тогда, наверное, больше никогда не будет. Никогда! Таких наивных и таких искренних. С такой верой! Когда знамя получил наш командир полка и дал команду: "Полк, под знамя! На колени!", все мы почувствовали себя счастливыми. Стоим и плачем, у каждой слезы на глазах. Вы сейчас не поверите, у меня от этого потрясения весь мой организм напрягся, моя болезнь, а я заболела "куриной слепотой", это у меня от недоедания, от нервного переутомления случилось, так вот, моя куриная слепота прошла. Понимаете, я на другой день была здорова, я выздоровела, вот через такое потрясение всей души..."

"У нашей матери не было сыновей... А когда Сталинград был осажден, добровольно пошли на фронт. Все вместе. Вся семья: мама и пять дочерей, а отец к этому времени уже воевал..."

...............................................

"Меня мобилизовали, я была врач. Я уехала с чувством долга. А мой папа был счастлив, что дочь на фронте. Защищает Родину. Папа шел в военкомат рано утром. Он шел получать мой аттестат и шел рано утром специально, чтобы все в деревне видели, что дочь у него на фронте..."

..............................................

"Помню, отпустили меня в увольнение. Прежде чем пойти к тете, я зашла в магазин. До войны страшно любила конфеты. Говорю:
- Дайте мне конфет.
Продавщица смотрит на меня, как на сумасшедшую. Я не понимала: что такое - карточки, что такое - блокада? Все люди в очереди повернулись ко мне, а у меня винтовка больше, чем я. Когда нам их выдали, я посмотрела и думаю: "Когда я дорасту до этой винтовки?" И все вдруг стали просить, вся очередь:
- Дайте ей конфет. Вырежьте у нас талоны.
И мне дали".

Уезжала я на фронт материалисткой. Атеисткой. Хорошей советской школьницей уехала, которую хорошо учили. А там... Там я стала молиться... Я всегда молилась перед боем, читала свои молитвы. Слова простые... Мои слова... Смысл один, чтобы я вернулась к маме и папе. Настоящих молитв я не знала, и не читала Библию. Никто не видел, как я молилась. Я - тайно. Украдкой молилась. Осторожно. Потому что... Мы были тогда другие, тогда жили другие люди. Вы - понимаете?"

"Формы на нас нельзя было напастись: всегда в крови. Мой первый раненый - старший лейтенант Белов, мой последний раненый - Сергей Петрович Трофимов, сержант минометного взвода. В семидесятом году он приезжал ко мне в гости, и дочерям я показала его раненую голову, на которой и сейчас большой шрам. Всего из-под огня я вынесла четыреста восемьдесят одного раненого. Кто-то из журналистов подсчитал: целый стрелковый батальон... Таскали на себе мужчин, в два-три раза тяжелее нас. А раненые они еще тяжелее. Его самого тащишь и его оружие, а на нем еще шинель, сапоги. Взвалишь на себя восемьдесят килограммов и тащишь. Сбросишь... Идешь за следующим, и опять семьдесят-восемьдесят килограммов... И так раз пять-шесть за одну атаку. А в тебе самой сорок восемь килограммов - балетный вес. Сейчас уже не верится..."

..........................................

"Я потом стала командиром отделения. Все отделение из молодых мальчишек. Мы целый день на катере. Катер небольшой, там нет никаких гальюнов. Ребятам по необходимости можно через борт, и все. Ну, а как мне? Пару раз я до того дотерпелась, что прыгнула прямо за борт и плаваю. Они кричат: "Старшина за бортом!" Вытащат. Вот такая элементарная мелочь... Но какая это мелочь? Я потом лечилась...

.............................................

"Вернулась с войны седая. Двадцать один год, а я вся беленькая. У меня тяжелое ранение было, контузия, я плохо слышала на одно ухо. Мама меня встретила словами: "Я верила, что ты придешь. Я за тебя молилась день и ночь". Брат на фронте погиб. Она плакала: "Одинаково теперь - рожай девочек или мальчиков".

"А я другое скажу... Самое страшное для меня на войне - носить мужские трусы. Вот это было страшно. И это мне как-то... Я не выражусь... Ну, во-первых, очень некрасиво... Ты на войне, собираешься умереть за Родину, а на тебе мужские трусы. В общем, ты выглядишь смешно. Нелепо. Мужские трусы тогда носили длинные. Широкие. Шили из сатина. Десять девочек в нашей землянке, и все они в мужских трусах. О, Боже мой! Зимой и летом. Четыре года... Перешли советскую границу... Добивали, как говорил на политзанятиях наш комиссар, зверя в его собственной берлоге. Возле первой польской деревни нас переодели, выдали новое обмундирование и... И! И! И! Привезли в первый раз женские трусы и бюстгальтеры. За всю войну в первый раз. Ха-а-а... Ну, понятно... Мы увидели нормальное женское белье... Почему не смеешься? Плачешь... Ну, почему?"

............................................

"В восемнадцать лет на Курской Дуге меня наградили медалью "За боевые заслуги" и орденом Красной Звезды, в девятнадцать лет - орденом Отечественной войны второй степени. Когда прибывало новое пополнение, ребята были все молодые, конечно, они удивлялись. Им тоже по восемнадцать-девятнадцать лет, и они с насмешкой спрашивали: "А за что ты получила свои медали?" или "А была ли ты в бою?" Пристают с шуточками: "А пули пробивают броню танка?" Одного такого я потом перевязывала на поле боя, под обстрелом, я и фамилию его запомнила - Щеголеватых. У него была перебита нога. Я ему шину накладываю, а он у меня прощения просит: "Сестричка, прости, что я тебя тогда обидел..."

"Замаскировались. Сидим. Ждем ночи, чтобы все-таки сделать попытку прорваться. И лейтенант Миша Т., комбат был ранен, и он выполнял обязанности комбата, лет ему было двадцать, стал вспоминать, как он любил танцевать, играть на гитаре. Потом спрашивает:
- Ты хоть пробовала?
- Чего? Что пробовала? - А есть хотелось страшно.
- Не чего, а кого... Бабу!
А до войны пирожные такие были. С таким названием.
- Не-е-ет...
- И я тоже еще не пробовал. Вот умрешь и не узнаешь, что такое любовь... Убьют нас ночью...
- Да пошел ты, дурак! - До меня дошло, о чем он.
Умирали за жизнь, еще не зная, что такое жизнь. Обо всем еще только в книгах читали. Я кино про любовь любила..."

................................................

"Она заслонила от осколка мины любимого человека. Осколки летят - это какие-то доли секунды... Как она успела? Она спасла лейтенанта Петю Бойчевского, она его любила. И он остался жить. Через тридцать лет Петя Бойчевский приехал из Краснодара и нашел меня на нашей фронтовой встрече, и все это мне рассказал. Мы съездили с ним в Борисов и разыскали ту поляну, где Тоня погибла. Он взял землю с ее могилы... Нес и целовал... Было нас пять, конаковских девчонок... А одна я вернулась к маме..."

"Под Севском немцы атаковали нас по семь-восемь раз в день. И я еще в этот день выносила раненых с их оружием. К последнему подползла, а у него рука совсем перебита. Болтается на кусочках... На жилах... В кровище весь... Ему нужно срочно отрезать руку, чтобы перевязать. Иначе никак. А у меня нет ни ножа, ни ножниц. Сумка телепалась-телепалась на боку, и они выпали. Что делать? И я зубами грызла эту мякоть. Перегрызла, забинтовала... Бинтую, а раненый: "Скорей, сестра. Я еще повоюю". В горячке..."

"Мужчины разложат костер на остановке, трясут вшей, сушатся. А нам где? Побежим за какое-нибудь укрытие, там и раздеваемся. У меня был свитерочек вязаный, так вши сидели на каждом миллиметре, в каждой петельке. Посмотришь, затошнит. Вши бывают головные, платяные, лобковые... У меня были они все..."

........................................

"Под Макеевкой, в Донбассе, меня ранило, ранило в бедро. Влез вот такой осколочек, как камушек, сидит. Чувствую - кровь, я индивидуальный пакет сложила и туда. И дальше бегаю, перевязываю. Стыдно кому сказать, ранило девчонку, да куда - в ягодицу. В попу... В шестнадцать лет это стыдно кому-нибудь сказать. Неудобно признаться. Ну, и так я бегала, перевязывала, пока не потеряла сознание от потери крови. Полные сапоги натекло..."

"Мы были счастливы, когда доставали котелок воды вымыть голову. Если долго шли, искали мягкой травы. Рвали ее и ноги... Ну, понимаете, травой смывали... Мы же свои особенности имели, девчонки... Армия об этом не подумала... Ноги у нас зеленые были... Хорошо, если старшина был пожилой человек и все понимал, не забирал из вещмешка лишнее белье, а если молодой, обязательно выбросит лишнее. А какое оно лишнее для девчонок, которым надо бывает два раза в день переодеться. Мы отрывали рукава от нижних рубашек, а их ведь только две. Это только четыре рукава..."

..........................................

"Приехал врач, сделали кардиограмму, и меня спрашивают:
- Вы когда перенесли инфаркт?
- Какой инфаркт?
- У вас все сердце в рубцах.
А эти рубцы, видно, с войны. Ты заходишь над целью, тебя всю трясет. Все тело покрывается дрожью, потому что внизу огонь: истребители стреляют, зенитки расстреливают... Летали мы в основном ночью. Какое-то время нас попробовали посылать на задания днем, но тут же отказались от этой затеи. Наши "По-2" подстреливали из автомата... Делали до двенадцати вылетов за ночь. Я видела знаменитого летчика-аса Покрышкина, когда он прилетал из боевого полета. Это был крепкий мужчина, ему не двадцать лет и не двадцать три, как нам: пока самолет заправляли, техник успевал снять с него рубашку и выкрутить. С нее текло, как будто он под дождем побывал. Теперь можете легко себе представить, что творилось с нами. Прилетишь и не можешь даже из кабины выйти, нас вытаскивали. Не могли уже планшет нести, тянули по земле".

....................................

"Мы стремились... Мы не хотели, чтобы о нас говорили: "Ах, эти женщины!" И старались больше, чем мужчины, мы еще должны были доказать, что не хуже мужчин. А к нам долго было высокомерное, снисходительное отношение: "Навоюют эти бабы..."

..................................

"Наконец получили назначение. Привели меня к моему взводу... Солдаты смотрят: кто с насмешкой, кто со злом даже, а другой так передернет плечами - сразу все понятно. Когда командир батальона представил, что вот, мол, вам новый командир взвода, все сразу взвыли: "У-у-у-у..." Один даже сплюнул: "Тьфу!" А через год, когда мне вручали орден Красной Звезды, эти же ребята, кто остался в живых, меня на руках в мою землянку несли. Они мной гордились

"Про любовь спрашиваете? Я не боюсь сказать правду... Я была пэпэже, то, что расшифровывается "походно-полевая жена. Жена на войне. Вторая. Незаконная. Первый командир батальона... Я его не любила. Он хороший был человек, но я его не любила. А пошла к нему в землянку через несколько месяцев. Куда деваться? Одни мужчины вокруг, так лучше с одним жить, чем всех бояться. В бою не так страшно было, как после боя, особенно, когда отдых, на переформирование отойдем. Как стреляют, огонь, они зовут: "Сестричка! Сестренка!", а после боя каждый тебя стережет... Из землянки ночью не вылезешь... Говорили вам это другие девчонки или не признались? Постыдились, думаю... Промолчали. Гордые! А оно все было... Но об этом молчат... Не принято... Нет... Я, например, в батальоне была одна женщина, жила в общей землянке. Вместе с мужчинами. Отделили мне место, но какое оно отдельное, вся землянка шесть метров. Я просыпалась ночью от того, что махала руками, то одному дам по щекам, по рукам, то другому. Меня ранило, попала в госпиталь и там махала руками. Нянечка ночью разбудит: "Ты чего?" Кому расскажешь?"

.......................................

"Мы его хоронили... Он лежал на плащ-палатке, его только-только убило. Немцы нас обстреливают. Надо хоронить быстро... Прямо сейчас... Нашли старые березы, выбрали ту, которая поодаль от старого дуба стояла. Самая большая. Возле нее... Я старалась запомнить, чтобы вернуться и найти потом это место. Тут деревня кончается, тут развилка... Но как запомнить? Как запомнить, если одна береза на наших глазах уже горит... Как? Стали прощаться... Мне говорят: "Ты - первая!" У меня сердце подскочило, я поняла... Что... Всем, оказывается, известно о моей любви. Все знают... Мысль ударила: может, и он знал? Вот... Он лежит... Сейчас его опустят в землю... Зароют. Накроют песком... Но я страшно обрадовалась этой мысли, что, может, он тоже знал. А вдруг и я ему нравилась? Как будто он живой и что-то мне сейчас ответит... Вспомнила, как на Новый год он подарил мне немецкую шоколадку. Я ее месяц не ела, в кармане носила. Сейчас до меня это не доходит, я всю жизнь вспоминаю... Этот момент... Бомбы летят... Он... Лежит на плащ-палатке... Этот момент... А я радуюсь... Стою и про себя улыбаюсь. Ненормальная. Я радуюсь, что он, может быть, знал о моей любви... Подошла и его поцеловала. Никогда до этого не целовала мужчину... Это был первый..."

....................................
"Как нас встретила Родина? Без рыданий не могу... Сорок лет прошло, а до сих пор щеки горят. Мужчины молчали, а женщины... Они кричали нам: "Знаем, чем вы там занимались! Завлекали молодыми п... наших мужиков. Фронтовые б... Сучки военные..." Оскорбляли по-всякому... Словарь русский богатый... Провожает меня парень с танцев, мне вдруг плохо-плохо, сердце затарахтит. Иду-иду и сяду в сугроб. "Что с тобой?" - "Да ничего. Натанцевалась". А это - мои два ранения... Это - война... А надо учиться быть нежной. Быть слабой и хрупкой, а ноги в сапогах разносились - сороковой размер. Непривычно, чтобы кто-то меня обнял. Привыкла сама отвечать за себя. Ласковых слов ждала, но их не понимала. Они мне, как детские. На фронте среди мужчин - крепкий русский мат. К нему привыкла. Подруга меня учила, она в библиотеке работала: "Читай стихи. Есенина читай".

.......................................
"Ноги пропали... Ноги отрезали... Спасали меня там же, в лесу... Операция была в самых примитивных условиях. Положили на стол оперировать, и даже йода не было, простой пилой пилили ноги, обе ноги... Положили на стол, и нет йода. За шесть километров в другой партизанский отряд поехали за йодом, а я лежу на столе. Без наркоза. Без... Вместо наркоза - бутылка самогонки. Ничего не было, кроме обычной пилы... Столярной... У нас был хирург, он сам тоже без ног, он говорил обо мне, это другие врачи передали: "Я преклоняюсь перед ней. Я столько мужчин оперировал, но таких не видел. Не вскрикнет". Я держалась... Я привыкла быть на людях сильной..."

............................................
"Муж был старшим машинистом, а я машинистом. Четыре года в теплушке ездили, и сын вместе с нами. Он у меня за всю войну даже кошку не видел. Когда поймал под Киевом кошку, наш состав страшно бомбили, налетело пять самолетов, а он обнял ее: "Кисанька милая, как я рад, что я тебя увидел. Я не вижу никого, ну, посиди со мной. Дай я тебя поцелую". Ребенок... У ребенка все должно быть детское... Он засыпал со словами: "Мамочка, у нас есть кошка. У нас теперь настоящий дом".

"Лежит на траве Аня Кабурова... Наша связистка. Она умирает - пуля попала в сердце. В это время над нами пролетает клин журавлей. Все подняли головы к небу, и она открыла глаза. Посмотрела: "Как жаль, девочки". Потом помолчала и улыбнулась нам: "Девочки, неужели я умру?" В это время бежит наш почтальон, наша Клава, она кричит: "Не умирай! Не умирай! Тебе письмо из дома..." Аня не закрывает глаза, она ждет... Наша Клава села возле нее, распечатала конверт. Письмо от мамы: "Дорогая моя, любимая доченька..." Возле меня стоит врач, он говорит: "Это - чудо. Чудо!! Она живет вопреки всем законам медицины..." Дочитали письмо... И только тогда Аня закрыла глаза..."

.......................................

"Пробыла я у него один день, второй и решаю: "Иди в штаб и докладывай. Я с тобой здесь останусь". Он пошел к начальству, а я не дышу: ну, как скажут, чтобы в двадцать четыре часа ноги ее не было? Это же фронт, это понятно. И вдруг вижу - идет в землянку начальство: майор, полковник. Здороваются за руку все. Потом, конечно, сели мы в землянке, выпили, и каждый сказал свое слово, что жена нашла мужа в траншее, это же настоящая жена, документы есть. Это же такая женщина! Дайте посмотреть на такую женщину! Они такие слова говорили, они все плакали. Я тот вечер всю жизнь вспоминаю... Что у меня еще осталось? Зачислили санитаркой. Ходила с ним в разведку. Бьет миномет, вижу - упал. Думаю: убитый или раненый? Бегу туда, а миномет бьет, и командир кричит: "Куда ты прешь, чертова баба!!" Подползу - живой... Живой!"

.......................................
"Под Сталинградом... Тащу я двух раненых. Одного протащу - оставляю, потом - другого. И так тяну их по очереди, потому что очень тяжелые раненые, их нельзя оставлять, у обоих, как это проще объяснить, высоко отбиты ноги, они истекают кровью. Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца... Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю. Я была в панике... Там, в дыму, не разобралась... Вижу: человек умирает, человек кричит... А-а-а... Они оба обгоревшие, черные. Одинаковые. А тут я разглядела: чужой медальон, чужие часы, все чужое. Эта форма проклятая. И что теперь? Тяну нашего раненого и думаю: "Возвращаться за немцем или нет?" Я понимала, что если я его оставлю, то он скоро умрет. От потери крови... И я поползла за ним. Я продолжала тащить их обоих... Это же Сталинград... Самые страшные бои. Самые-самые. Моя ты бриллиантовая... Не может быть одно сердце для ненависти, а второе - для любви. У человека оно одно".
................................

"Это потом чествовать нас стали, через тридцать лет... Приглашать на встречи... А первое время мы таились, даже награды не носили. Мужчины носили, а женщины нет. Мужчины - победители, герои, женихи, у них была война, а на нас смотрели совсем другими глазами. Совсем другими... У нас, скажу я вам, забрали победу... Победу с нами не разделили. И было обидно... Непонятно..."

.........................................

"Первая медаль "За отвагу"... Начался бой. Огонь шквальный. Солдаты залегли. Команда: "Вперед! За Родину!", а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели: девчонка поднялась... И они все встали, и мы пошли в бой..."

Варя Стрижак. Атака Мертвецов, или Русские Не Сдаются!

http://video.mail.ru/mail/efanov64/303/1543.html

Солдат-герой кубанский казак Степан Дмитриевич Передерий

Работая учителем истории в школе, я часто задумываюсь над таким наболевшим вопросом: почему наши ребята не знают истории города, улиц, парков, памятников? А ведь здесь можно узнать много интересного.

Вот, к примеру, улица, которая носит имя Передерия. Кто этот человек?

Степан Дмитриевич Передерий родился и вырос в станице Ивановской Краснодарского края. До войны работал в колхозе. Одним из первых на Кубани научился водить трактор.

Перенесемся в историю. 9 августа 1942 года. Наши войска вынуждены были оставить Краснодар и отойти на левый берег реки Кубани, к Горячему Ключу, в предгорье. А утром жители северо-западной окраины Краснодара услышали шум автомобильного двигателя. И увидели, что грузовик с прицепленной противотанковой пушкой на полном ходу въехал в Казарменный переулок и остановился под тополями. Из машины выскочил рослый солдат. Он быстро отцепил пушку, развернул ее в сторону наступающего противника, открыл задний борт автомобиля, выгрузил из кузова с полсотни снарядов. Тут-то на подмогу шоферу-солдату прибежали трое ребят лет 14 или 15. Вовремя подоспели, потому что через десять минут появились фашисты. Солдат бросился к пушке. Первым выстрелом был уничтожен немецкий броневик, вторым разнесло мотоцикл с фашистами. Был уничтожен пулеметный расчет врага. Но неожиданно в конце переулка показались два танка. Водитель-артиллерист подбил их, но и противотанковая пушка вышла из строя. Солдат быстро вскочил в кабину грузовика, завел двигатель и помчался навстречу двигавшемуся вражескому танку. Сверкнула огнем танковая башня, раздался грохот, лобовое стекло машины разбилось вдребезги, задний борт разлетелся в щепки. Шофер-артиллерист с трудом выбрался из кабины и, зажав в руке гранату, бросился навстречу танку. Раздался взрыв. В следующее мгновение от автоматной очереди солдат рухнул на землю. К месту поединка подбежали фашисты. Отважный солдат-артиллерист был мертв. К немцам подошли пожилые женщины и стали просить, чтобы разрешили похоронить храбреца по русскому обычаю.

— Забирайт, — сказал немецкий офицер на ломаном русском языке. — Зольдат есть большой герой.

Действительно, около четырех часов отважный солдат-водитель сдерживал наступление мотопехоты противника и даже пытался таранить на допотопной полуторке тяжелый немецкий танк. Женщины из ближайших домов похоронили героя по русскому обычаю. Могилу выкопали под тополями, возле исковерканной пушки. Дно траншеи выстлали травой и хвойными ветками, бойца накрыли солдатской шинелью. На деревянной дощечке кто-то написал химическим карандашом: «Здесь лежит русский солдат из Ивановки». На клочьях красноармейской книжки осталось лишь несколько слов. Селяне разобрали лишь то, что погибший родился в станице Ивановской.

После освобождения Краснодара от немецко-фашистских захватчиков 12 февраля 1943 года останки неизвестного солдата были с почестями перезахоронены на воинском Всесвятском кладбище в братской могиле. А имя солдата-героя Степана Дмитриевича Передерия установили позднее — в результате кропотливого поиска. Ему было всего 32 года, и он сражался в составе частей Юго-Западного фронта. А спустя годы имя героя было навечно занесено в историю.

Он был шофером 1195-го артиллерийского полка — кубанский казак из станицы Ивановской Краснодарского края Степан Дмитриевич Передерий. По ходатайству жителей Краснодара улица Луговая была переименована в улицу имени Передерия в 1947 году.

Мы, краснодарцы, преклоняемся перед мужеством русского героя, каким был С.Д. Передерий.

Николай БУДЯНСКИЙ. Полковник в отставке, учитель истории краснодарской школы № 27.

Вики Ссылка

Ссылка2

Русские герои: Вася Курка - юный воин

Вася Курка - юный воин, доброволец, снайпер, командир взвода Красной Армии.

1925 - 13.01.1945

23 октября 1941 г. 16-летний Вася Курка добровольцем зачислен в 726-й стрелковый полк 395-й стрелковой (будущей Таманской) дивизии, в составе которого прошел славный боевой путь от Тореза до Туапсе, обороняя Донбасс и Северо-Западный Кавказ, и от Туапсе до Сандомира, освобождая Кубань, Тамань, Правобережную Украину и Польшу сначала рядовым бойцом тылового подразделения, затем снайпером-истребителем, командиром стрелкового взвода и инструктором по подготовке снайперов.

В шестнадцатилетнем возрасте Вася Курка выглядел моложе своих лет, был небольшого роста худеньким голубоглазым светловолосым мальчишкой. Однако, отличался упорством, настойчивостью, сообразительность, умением быстро ориентироваться на местности.

Вася Курка пришел в полк в период ожесточенных боев с немецкими оккупантами за Донецкий бассейн. Ему, малолетнему, не доверили оружия и определили в тыловые подразделения. Он старательно выполнял все работы вплоть до заправки керосиновых ламп, а в апреле месяце 1942 года при организации курсов снайперов, Курка, когда узнал, что на курсах будет преподавать стрелковое дело знатный снайпер орденоносец Максим Брыксин, настоятельно обратился к командованию полка с просьбой о зачислении его курсантом школы снайперов. Просьба его была удовлетворена и к 1 мая 1942 года Вася Курка сдал экзамен на звание «снайпер» на отлично, а 09.05.42 года открыл боевой счет, — уничтожил немца.

К сентябрю 1942 г. Вася Курка уничтожил 31 оккупанта, в том числе за период обороны на реке Миус — 19. За лето 1943 года командир взвода младший лейтенант Василий Тимофеевич Курка подготовил 59 снайперов, которые истребили свыше 600 оккупантов, и почти все они награждены орденами и медалями Советского Союза, а сам он увеличил свой счет до 138 истреблённых оккупантов, из них только в боях за Таманский полуостров — 12.

Имя Васи Курки знали даже враги. Пленный офицер вермахта на одном из допросов показал: немецкому командованию хорошо известно, "что среди советских частей генерала Гречко имеется сверхснайпер, снайпер - ас, у которого тело чуть ли не срослось с винтовкой".

Благодаря выдержке и смелости Вася Курка стал одним из наиболее результативных советских стрелков. За подвиги и боевые заслуги награждён орденами Красного Знамени (04.11.42г.) и Красной Звезды (31.10.43г.), медалью «За оборону Кавказа», Почётной грамотой ЦК ВЛКСМ, именной снайперской винтовкой. Заметки о боевых заслугах Василия Курки и его фотографии в годы войны неоднократно публиковались в армейских и дивизионных газетах «Знамя Родины» и «Красный воин».

13 января 1945 года лейтенант Курка умер от ран, полученных в бою на Сандомирском плацдарме.

Всего на боевом счету Василия Курки 179 уничтоженных солдат, из них около 80 офицеров противника, а также один сбитый самолёт «Фокке-Вульф-189» («рама»).

Памяти Актёра Алексея Смирнова
Федя из «Операции «Ы» был асом рукопашного боя. И кавалером двух Орденов Славы... Альбом попал нам в руки случайно - от дальней родственницы Алексея Смирнова, который умер в 1979 году. Самой родственнице тогда было всего 15 лет, ничего о фронтовой биографии актера она не знает. Может, потому, что сам он об этом никогда не распространялся. А окружающим и в голову прийти не могло, что образ неуклюжего добряка можно совместить с самой опасной профессией самой жестокой войны.
В 1946 году его комиссовали из армии - последствия тяжелой контузии. Послевоенная нищета, единственный близкий человек - больная мать... Но постепенно стала налаживаться жизнь: актера, не имевшего ни слуха, ни голоса, пригласили в Ленинградский театр музкомедии - за уникальную фактуру. Последовали эпизодические роли в кино: фрицы, буржуи, слуги. Он успел сняться в 47 фильмах. Но открыл и прославил актера Леонид Гайдай - «Операцию «Ы» и другие приключения Шурика» смотреть в России будут всегда.
Он родился в 1920 году и с войны пришел молодым, неозлобленным. Любил вырезать из дерева игрушки и дарить их детям. В последние годы жизни, после смерти матери, был очень одинок. Умер 7 мая 1979 года, чуть-чуть не дожив до Дня Победы.

  Подвиги взводного Смирнова

Центральный архив Министерства обороны хранит в своих недрах красную папочку с личным делом красноармейца Алексея Макаровича Смирнова. Он командовал огневым взводом в 169-м минометном полку. Прошел путь от рядового до лейтенанта. Два ордена Славы - 2-й и 3-й степеней, орден Красной Звезды, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги»... А еще будущий киноактер принес с войны тяжелую контузию, «заработанную» в кровопролитных боях за одерский плацдарм.

Наградной лист к приказу по третьей артиллерийской дивизии от 15 сентября 1944 года кратко «сопровождает» первый орден Славы Алексея Макаровича: «20 июня 1944 года в районе высоты 283 противник силою до 40 гитлеровцев атаковал батарею. Товарищ Смирнов, воодушевляя бойцов, бросился в бой, отбил нападение гитлеровцев. На поле боя осталось 17 немцев, сам лично взял в плен 7 гитлеровцев...»
Можно только представить тот бой. Четырехорудийная минометная батарея вряд ли насчитывала больше полутора десятков бойцов. Да и в контратаки ходить - не артиллерийский хлеб. А уж как в рукопашном бою можно в одиночку «повязать» сразу семерых - вряд ли объяснят нынешние мастера восточных единоборств.

Вторую «Славу» он получил за бой близ деревни Посташевице. Минометчиков, видимо, пехота не прикрывала, да и какое прикрытие в наступлении? Вновь была немецкая атака, рукопашный и - скупые строки в наградном листе: «Товарищ Смирнов с тремя бойцами бросился на немцев и лично из автомата убил трех гитлеровцев и двух взял в плен. 22 января 1945 года, несмотря на интенсивный ружейно-пулеметный и артиллерийско-минометной обстрел, с расчетом переправил на себе миномет на левый берег реки Одер, в этом бою было уничтожено две пулеметные точки и двадцать гитлеровцев».
На себе зимой перетащить вплавь 120-миллиметровый ствол с чугунной плитой и минами - это как? Одер, между прочим, не самая узкая речушка...
Вот таким, оказывается, отчаянным бойцом был наш любимый артист Алексей Смирнов. Жаль, что узнали мы об этом совсем недавно - он о войне никогда не говорил.
«А умер он, узнав о смерти Леонида Быкова...»
Режиссер Леонид Быков познакомился со Смирновым задолго до съемок «В бой идут одни «старики» - еще на «Ленфильме», на пробах фильма «Зайчик». И пригласил артиста в свою картину в ту пору, когда Алексей Макарович переживал не лучшие времена.

В кулуарах худсовета кривились: «Зачем нужен такой тип?» - вспоминает редактор фильма «В бой идут одни «старики» киевский кинокритик Эмилия Косничук. - Поговаривали, что Смирнов крепко попивает, снимается мало, зачем нужны дополнительные сложности... Но Леня никого, кроме Смирнова, в роли механика не видел. И какой блестящий возник альянс! Как импровизировали на ходу! Помните - механик крестит улетающий на боевое задание самолет? Этого в сценарии не было.

Легендарный танковый экипаж Степана Горобца: “Смелость превосходит количество”