Елена, очень не хочется Вас снова огорчать, но всё то, что Вы написали о пророчестве Авеля на счёт императора Николая II и его семьи на самом деле никогда не было в реальной жизни. Это литературный вымысел писателя П.Н. Шабельского-Борка (1896-1952), который к реальной теме пророчеств не имеет никакого отношения.
   Я уже сколько раз писал на эту тему: в реальной действительности история о иеромонахе Авеле и его предсказаниях является весьма интересной и сложной исторической публицистической, а в последние годы даже религиозной фальсификацией.
    Современные исследователи пророчеств (Максим не ругай нас: у каждого в голове свои тараканы, главное, чтобы это были тараканы, а не скорпионы) проследили историю предсказаний Авеля и выяснили, что начались они с произведения: «Сказание о монахе Авеле» [февральский номер журнала «Русская старина», №2, 1875]. Однако произведение вышло без указания Ф.И.О. автора, и было размещено в разделе «Литературная Проза», рядом с другими рассказами о быте деревни XIX-го века. В этом произведение нет никаких предсказаний не о Александре II, не о Александре III, не о Николае II, не о падении Монархии дома Романовых в 1917 году.
    В данном случае, само слово «Сказание» в заголовке произведения, говорит о том, что это была не перепечатка «Жития и страдания отца и монаха Авеля», которая находилась в тот момент в архиве Оптиной пустыни, а «литературная», обработанная версия этого издания с добавлением литературных «сказаний», которые касались Екатерины II, Павла I и Александра I. Именно по этой причине, статья и вышла без инициалов автора.
*    *    *
    Затем об Авеле (Василий Васильев, 1757-1841) упоминает «В открытых письмах» святитель Игнатий (Д.А. Брянчанинов (1807-1867), [ЧОИДР т. 2, Москва, 1875] и «Епископ Игнатий Брянчанинов» [в шести томах, т. 2, стр. 214, 1886]):
    «Монах Авель, предсказавший взятие Москвы французами, говорил, что наступит время, когда монахов сгонят в несколько монастырей, а прочие монастыри уничтожат. Важность – в Христианстве, а не в монашестве, монашество в той степени важно, в какой оно приводит к совершенному Христианству. И самые церковные бедствия без попущения Божия совершаться не могут […]».
*    *    *
    После сведения о провидце Авеле привёл богословский писатель С. А. Нилус (1862-1929), ссылаясь на рассказ отца Н. в Оптиной Пустыни от 26 июня 1909:
    «Во дни великой Екатерины в Соловецком монастыре жил-был монах высокой жизни. Звали его Авель. Был он прозорлив, а нравом отличался простейшим, и потому что открывалось его духовному оку, то он и объявлял во всеуслышание, не заботясь о последствиях. Пришел час и стал он пророчествовать: пройдет, мол, такое-то время, и помрет Царица, – и смертью даже указал какою. Как ни далеки Соловки были от Питера, а дошло всё-таки вскорости Авелево слово до Тайной канцелярии. Запрос к настоятелю, а настоятель, недолго думая, Авеля – сани и в Питер; а в Питере разговор короткий: взяли да и засадили пророка в крепость…
    Когда исполнилось в точности Авелево пророчество и узнал о нем новый Государь, Павел Петрович, то, вскоре по восшествии своём на Престол, повелел представить Авеля пред свои царские очи. Вывели Авеля из крепости и повели к Царю.
    «Твоя, – говорит Царь, – вышла правда. Я тебя милую. Теперь скажи: что ждёт меня и моё царствование?»
    «Царства твоего, – ответил Авель, – будет все равно, что ничего: ни ты не будешь рад, ни тебе рады не будут, и помрешь ты не своей смертью.
    Не по мысли пришлись Царю Авелевы слова, и пришлось монаху прямо из дворца опять сесть в крепость… Но след от этого пророчества сохранился в сердце Наследника Престола Александра Павловича. Когда сбылись и эти слова Авеля, то вновь пришлось ему совершить прежним порядком путешествие из крепости во дворец царский.
    «Я прощаю тебя, – сказал ему Государь, – только скажи, каково будет мое царствование?».
    «Сожгут твою Москву французы», – ответил Авель и опять из дворца угодил в крепость…
    Москву сожгли, сходили в Париж, побаловались славой… Опять вспомнили об Авеле и велели дать ему свободу. Потом опять о нём вспомнили, о чем-то хотели вопросить, но Авель, умудренный опытом, и следа по себе не оставил: так и не разыскали пророка […].
    Так закончил свою повесть о. Н. о Соловецком монахе Авеле.
    О монахе Авеле у меня записано из других источников следующее: Монах Авель жил во второй половине XVIII-го века и в первой XIX-го. О нём в исторических материалах сохранилось свидетельство, как о прозорливце, предсказавшем крупные государственные события своего времени. Между прочим, он за десять лет до нашествия французов предсказал занятие ими Москвы. За это предсказание и за многие другие монах Авель поплатился тюремным заключением. За всю свою долгую жизнь, – он жил более 80 лет, – Авель просидел за предсказания в тюрьме 21 год…» («На берегу Божьей реки», стр. 214-218. Впервые текст был опубликован в 1912, через 70 лет после смерти иеромонаха Авеля, поэтому нельзя сказать насколько он достоверен).
*    *    *
    Затем тот же С.А. Нилус (1862-1929) написал письмо к писателю Е.Н. Трубецкову (1863-1920) за 1914 (копию снял Н. Кочнев в 1929):
    «… Я лично держал в руках письмо Авеля к Параскеве Андреевне Потемкиной, в котором Авель сообщал ей, что сочинил для неё несколько книг, которые и обещал выслать в скором времени.
    «Оных книг, – пишет Авель, – со мною нет. Хранятся они в сокровённом месте. Оные мои книги удивительные и преудивительные, и достойны те мои книги удивления и ужаса. А читать их только тем, кто уповает на Господа Бога, ибо в них есть Имя его, которому три кратно суждено прогреметь в истории Российской. Но пути его сызнова приведут на Русское горе. Дымом фимиама и молитв наполнится, оттого и пострадает она. Бедная Русь».
    Что касаемо «Житие и страдания отца и монаха Авеля», то я нашёл её в архиве Оптиной, напечатано оно было где-то в повременном издании, но по цензурным условиям в таком сокращенном виде, что все касающееся высокопоставленных лиц было вычеркнуто…
    По «Житию» этому, монах Авель родился в 1755 году в Алексинском уезде Тульской губернии, ходил по монастырям, пока не был, в царствование уже Николая Павловича пойман по распоряжению властей и заточён в Спасо-Евфимиевский монастырь в Суздале, где, по всей вероятности, и скончался» [архивы М.Е Губонина (1907-1971) и  Николая Кочнева (1905-1977)].
    Из письма следует, что в Оптиной пустыни в архиве были письма Авеля к Параскеве Андреевне Потемкиной и некий документ «Житие и страдания отца и монаха Авеля», которые до нашего времени не сохранились, но которые могли читать и святитель Игнатий (Д.А. Брянчанинов), и богословский писатель С.А. Нилус. Также из письма следует, что в первом «Житие и страдания отца и монаха Авеля» никаких пророчеств, касающихся высокопоставленных лиц не было.
*    *    *
    В последние годы появились многочисленные публикации, в которых затрагивается тема пророчеств монаха Авеля, сделанных в царствование императора Павла I, и описывается посещение императором Николаем II Гатчинского дворца в марте 1901[1]. Причем, сведения, сообщаемые всеми современными авторами, основаны на книге С.А. Нилуса (1862-1929) «На берегу Божьей реки» [отрывок с участием М.Ф. Герингер появился в третьем переиздании, и впервые был опубликован в 1918], а также на «историческом сказании» «Вещий инок» другого писателя П.Н. Шабельского-Борк (1896-1952), писавшего под псевдонимами Кирибеевич и Старый Кирибей [Первая публикация: «Вещий инок. Историческое сказание», «Хлеб небесный», Духовно-нравственный православный журнал. Харбин. 1931. № 5].
    ([1] Смотрите:
    Ю.В. Росциус «Синдром Кассандры?», «Знак вопроса». 1994. № 3;
    «Россия перед вторым пришествием» (Материалы к очерку Русской эсхатологии). Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1994. С. 146-154;
    Попов В.Л. «Где Вы, Ваше Величество». СПб., 1996. С. 50-59;
    Белоусов Р.С. «Вещий Авель». М., 1999. С. 187-189;
    Кузнецов В.В. «Тайна пятой печати. Судьба царя – судьба России». СПб., 2002. С. 562-563).
*    *    *
    Обратимся, прежде всего, к книге С.А. Нилуса, который писал:
    «При особе Ее Императорского Величества, Государыни Императрицы Александры Феодоровны состояла на должности обер-камерфрау, Мария Феодоровна Герингер, урожденная Аделунг, внучка генерала Аделунг, воспитателя Императора Александра II во время его детских и отроческих лет. По должности своей, как некогда при царицах были «спальные боярыни», ей была близко известна сама интимная сторона царской семейной жизни, и потому представляет чрезвычайно ценным то, что мне известно от уст этой достойной женщины.
    В Гатчинском дворце, постоянном местопребывании Императора Павла I, когда он был наследником, в анфиладе зал была одна небольшая зала, и в ней посредине на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг ларца, на четырех столбиках, на кольцах, был протянут толстый, красный шелковый шнур, преграждавший к нему доступ зрителю. Было известно, что в этом ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла I, императрицей Марией Феодоровной, и что ею было завещано открыть ларец и вынуть в нем хранящееся только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Императора Павла I и притом только тому, кто в тот год будет занимать царский престол России. Павел Петрович скончался в ночь с 11-го на 12-е марта 1801-го года. Государю Николаю Александровичу и выпал, таким образом, жребий вскрыть таинственный ларец и узнать, что в нем столь тщательно и таинственно охранялось от всяких, не исключая и царственных взоров.
    «В утро 12-го марта 1901-го года, - сказывала Мария Феодоровна Герингер, - и Государь и Государыня были очень оживлены, веселы, собираясь из Царского Александровского дворца ехать в Гатчино вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились, как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселые, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в том ларце, то никому, даже мне, с которой имели привычку делиться своими впечатлениями, ничего не сказали. После этой поездки я заметила, что при случае, Государь стал поминать о 1918-ом годе, как о роковом годе и для него лично, и для династии» [С. А. Нилус «На берегу Божьей реки». СПб., 1996. стр. 504-505].
*    *    *
    П.Н. Шабельский-Борк расцвечивает сообщение С.А. Нилуса красочными подробностями. По его утверждению император Павел I распорядился доставить Авеля в Гатчинский дворец. После беседы с ним Павел Петрович сказал:
    «Почитаю и я за благо о всем, что ныне прорек мне о потомке моем Николае Втором, предварить его, дабы перед ним открылась Книга судеб. Да ведает праправнук свой крестный путь, славу страстей и долготерпения своего...
    Запечатлей же, преподобный отец, реченное тобою, изложи все письменно, я же вложу предсказание твое в нарочитый ларец, положу мою печать, и до праправнука моего писание твое будет нерушимо храниться здесь, в кабинете Гатчинского дворца моего. Иди, Авель, и молись неустанно в келье своей обо мне, Роде моем и счастье нашей Державы.
    И, вложив представленное писание Авелево в конверт, на оном собственноручно начертать соизволил: «Вскрыть Потомку Нашему в столетний день моей кончины».
    Далее П.Н. Шабельский-Борк пишет:
    «11 марта 1901 года, в столетнюю годовщину мученической кончины державного прапрадеда своего, блаженной памяти Императора Павла Петровича, после заупокойной литургии в Петропавловском соборе у его гробницы, Государь Император Николай Александрович в сопровождении министра Императорского двора генерал-адъютанта барона Фредерикса (вскоре пожалованного графским титулом) и других лиц Свиты, изволил прибыть в Гатчинский дворец для исполнения воли своего в Бозе почивающего предка.
    Умилительна была панихида. Петропавловский собор был полон молящихся. Не только сверкало здесь шитье мундиров, присутствовали не только сановные лица. Тут были во множестве и мужицкие сермяги, и простые платки, а гробница Императора Павла Петровича была вся в свечах и живых цветах. Эти свечи, эти цветы были от верующих в чудесную помощь и предстательство почившего Царя за потомков своих и весь народ русский. Воочию сбылось предсказание вещего Авеля, что народ будет особо чтить память Царя-Мученика и притекать будет к Гробнице Его, прося заступничества, прося о смягчении сердец неправедных и жестоких.
    Государь Император вскрыл ларец и несколько раз прочитал сказание Авеля Вещего о судьбе своей и России. Он уже знал свою терновую судьбу, знал, что недаром родился в день Иова Многострадального. Знал, как много придется ему вынести на своих державных плечах, знал про близ грядущие кровавые войны, смуту и великие потрясения Государства Российского. Его сердце чуяло и тот проклятый черный год, когда он будет обманут, предан и оставлен всеми...» [Цит. по: С. Фомин «Россия перед вторым пришествием», стр. 153-154].
*    *    *
    Таким образом, если суммировать приведенные выше сообщения, выявляется следующая картина: то ли 11, то ли 12 марта 1901 в Гатчинский дворец то ли из Александровского дворца, то ли из Петропавловской крепости приехал император Николай II, где познакомился с пророчеством монаха Авеля, которое было положено в ларец то ли императором Павлом I, то ли его вдовой императрицей Марией Федоровной.
    Легко заметить, что, совпадая в главном (посещении Николаем II Гатчинского дворца), в деталях С.А. Нилус и П.Н. Шабельский-Борк сильно расходятся. Отметим также, что все современные авторы, писавшие на эту тему в последнее время после 1991, либо цитируют, либо пересказывают информацию П.Н. Шабельского-Борка, не внося ничего нового. Причем, некоторые авторы, дословно списывая текст С.А. Нилуса, ссылаются на мемуары М.Ф. Герингер (1859-1905), хотя на самом деле, у С.А. Нилуса речь идет об ее устном рассказе.
    (Елена, обратите на это особое внимание: никаких мемуаров М.Ф. Герингер в реальной жизни никогда не существовало. Нилус ни о каких мемуарах не пишет, хотя сегодня на него все ссылаются. Далее Герингер умерла в 1905, а её устный рассказ Нилус опубликовал только в 1918-ом, уже после падения монархии в России).
*    *    *
    Далее, для того чтобы проверить приведенные высказывания обратимся, прежде всего, к официальным документам: камер-фурьерским журналам за 1901 год.
    Запись за 11 марта гласит:
    «11 марта. Воскресенье.
    Присутствие Их Величеств в Александровском Царскосельском дворце.
    По утру Государь Император прогуливался в саду.
    11 часа утра в присутствии Их Величеств, великой княжны Ольги Александровны и сменившегося флигель-адъютанта великого князя Сергея Михайловича совершалась литургия в походной церкви, поставленной в угловой гостиной Александровского дворца.
    По окончании богослужения Его Величество принимал принца Константина Петровича Ольденбургского.
В 12 час [зачеркнуто] К завтраку Их Величеств в 12 ч. приглашались великий князь Сергей Михайлович, великая княжна Ольга Александровна, статс дама княгиня Голицына, фрейлина кн. Орбелиани, в. д. шталмейстера Жуковский, протопресвитер Янышев, дежурный флигель-адъютант гр. Шереметев.
    В 4 часу Их Величества катались в экипажах и затем прогуливались в саду.
    В 8 часов за обеденным столом и Их Величеств кушали Государь Наследник, великая княгиня Ольга Александровна, принц Петр Александрович, дежурный флигель-адъютант гр. Шереметев» [РГИА. Фонд 516, Опись 1 (219/2728), дело 12, лист 217].
    Обращает на себя внимание заметка на полях страницы журнала:
    «Столетие со дня кончины в Бозе почивающего Императора Павла I. Никаких распоряжений со стороны Высочайшего двора не было и повесток о панихиде не рассылалось.
При литургии присутствовали свитские дамы Ее Величества, проживающие в Царском Селе и дежурный флигель-адъютант» [РГИА. Фонд 516, Опись 1 (219/2728), дело 12, лист 217-217 об].
*    *    *
    Запись за 12 марта также весьма лаконична:
    «12 марта. Понедельник.
    Его Величество изволил принимать с докладами в 10 часов утра дворцового коменданта генерал-адъютанта Гессе, а по возвращении с прогулки Его Высочество генерал-адъютанта великого князя Алексея Александровича с управляющим морским министерством Тыртовым, министра земледелия и государственных имуществ Ермолова и великого князя Николая Николаевича.
    В 11-м часу Ее Величество принимала с докладом в д. гофмаршала гр. Бенкендорфа.
    В 12 часов имели счастье представиться государю императору по прилагаемому списку [список в деле отсутствует].
    В 1 ч. За завтраком у Их Величеств кушали: Дежурный флигель-адъютант Государь, Наследник, Великий князь Алексей Александрович, Великий князь Николай Николаевич, Великий князь Николай Михайлович, Великая княгиня Ольга Александровна.
    В 4 часу Их Величества выезд имели кататься, по возвращении Государь Император прогуливался в саду.
    В 8 часов за обеденным столом у Их Величеств кушали Государь Наследник, Великая княгиня Ольга Александровна, принц Петр Александрович.
    Во время обеда играл придворный струнный оркестр» [РГИА. Фонд 516, Опись 1 (219/2728), дело 12, лист 218-218 об].
*    *    *
    Таким образом, Елена, согласно камер-фурьерскому журналу Николай II ни 11, ни 12 марта в Гатчине не был.
    Равно, как не было высочайшего присутствия на литургии в Петропавловском соборе.
    (Это, Елена, – исторические факты!!!
    Нравятся они Вам или не нравятся – это дело десятое, исторический факт при этом остаётся историческим фактом.)
*    *    *
    Официальные данные камер-фурьерского журнала мы можем проверить по дневнику императора Николая II, который сохранился в Государственном архиве Российской Федерации. Приведем полностью записи за эти дни:
    «11-го Марта. Воскресенье.
    Такая же дивная погода.
    Ходили к обедне в 10 в красную гостиную, где стояла наша походная церковь. Завтракали: дамы, Сергей, Жуковский, Янышев и Дмитрий (деж.).
    Гулял и катал Аликс и Ольгу в санях. Занимался до 8 час.
    Обедали: Петя и Дмитрий.

    12-го Марта. Понедельник.
    Серый день, шел снег при ветре. Завтракали: д. Алексей, Николаша и Николай. Поехали покататься в санях, но погода для катанья была неприятная. Вечером наслаждались игрою нашего оркестра» [ГА РФ. Фонд 601, Опись 1, дело 242, лист 171-172].
*    *    *
    Как видим, в дневнике императора Николая II также нет никаких упоминаний о посещении Гатчины 11 и 12 марта 1901. Как, впрочем, нет их и в течение всего марта 1901.
    Согласно камер-фурьерскому журналу в 1901 Николай II впервые посетил Гатчину 4 февраля, когда он выезжал на охоту.
    Этот выезд находит отражение в дневнике императора:
    «4-го Февраля. Воскресенье.
    Ясный нехолодный день.
    После обедни отправился с Ерни и другими охотниками в Гатчину. Охотились в фазаннике. Я убил: 51 штуку, 9 куропаток, 41 фазана и беляка. Всего убито 291.
    Вернулись в город в 5 1/2 ч.» [ГА РФ. Фонд 601, Опись 1, дело 242, лист 145-146].
*    *    *
    Следующий же раз, согласно камер-фурьерскому журналу, Николай II посетил Гатчину, причем вновь выехав только на охоту без посещения дворца, в ночь с 6 на 7 апреля.
    Этот факт также находит отражение в дневнике императора Николая II:
    «7 го Апреля. Суббота.
    В 2 ч. Ночи отправился в Гатчино на мой глухариный ток. Пели они отлично. Я убил одного, кот. токовал на земле. Много снега лежало в лесу. Вернулся домой в 6 ч.» [ГА РФ. Фонд 601, Опись 1, дело 242, лист 189].
*    *    *
    В Гатчинском дворце первый раз в 1901 император Николай II побывал 8 апреля.
    Запись в камер-фурьерском журнале гласит:
    «В 7 час. 15 мин. Их Величества изволили проследовать по железной дороге в Гатчину, кушали за обеденным столом у императрицы матушки» [РГИА. Фонд 516, Опись 2, дело 138, лист 27 об.].
    В дневнике императора Николая II за это число читаем:
    «Поехали к обеду в Гатчино, куда Мама только что переехала. Провел с нею весь вечер» [ГА РФ. Фонд 601, Опись 1, дело 242, лист 190).
    Кроме того, в апреле 1901 император Николай II, как следует из камер-фурьерского журнала, посетил Гатчину еще четыре раза: 12, 15, 19 и 27 числа. Все эти сведения подтверждаются записями в дневнике императора Николая II.
    Таким образом, в «пограничный» период к интересующим нас датам (11-12 марта 1901) можно отметить семь случаев посещения Гатчины Николаем II. Все они зафиксированы как в камер-фурьерском журнале, так и в дневнике.
    Поэтому крайне маловероятно (вернее, вообще невероятно), чтобы посещение 11 или 12 марта не нашло бы отражения в камер-фурьерском журнале и дневнике императора, или хотя бы в одном из этих источников.
    Следовательно, сведения, приводимые С.А. Нилусом со слов М.Ф. Герингер, ошибочны. Что же касается П.Н. Шабельского-Борк, к его «историческим сказаниям» не следует относиться как к серьезной исторической литературе, поскольку этот автор с неимоверной легкостью обращается с историческим материалом и дает полный простор своей фантазии, с чем серьёзным исследователям пророчеств уже приходилось сталкиваться [В.А. Семенов «Клии страшный глас…», Михайловский замок. СПб., 2001. стр. 167, 259 (прим. здесь речь идет об очерке П.Н. Шабельского-Борк «Павловский гобелен», Елена, почитайте очень интересно, это Вам кое-кого напомнит из современных персонажей].
    Отметим еще одно обстоятельство: 4 марта 1901 вдовствующая императрица Мария Федоровна из Аничкова дворца отбыла в Копенгаген, откуда вернулась только 29 марта. Конечно, этот факт сам по себе ничего не доказывает. Однако весьма странно, что императрица-мать, наверняка зная о столь важном предстоящем событии для императорской семьи, уезжает не только из Петербурга, но и из России. Это тем более странно в связи с тем, что после смерти императора Александра III Гатчинский дворец в неизмеримо большей степени был резиденцией Марии Федоровны, чем Николая II.
*    *    *
    Обратимся теперь к другой стороне проблемы.
    В распоряжении современных историков имеется целый ряд описей Гатчинского дворца, составленных в XIX-ом веке. И ни в одной из них не отмечено наличие запечатанного ларца, стоящего на пьедестале и содержащего какие бы то ни было таинственные послания. Описи в то время составлялись довольно тщательно, поэтому наличие в Гатчинском дворце подобного ларца маловероятно. Тем более, что 28 марта 1872 в Гатчинское дворцовое правление поступило письмо из канцелярии великого князя Николая Константиновича, в котором говорилось о его пожелании иметь список вещей, принадлежавших императору Павлу I и хранившихся в Гатчинском дворце. В связи с этим была составлена подробная опись, включавшая 1035 предметов [РГИА. Фонд 491, Опись 2, дело 886].
     В этой описи, Елена, никаких упоминаний о ларце также нет, хотя, к примеру, упоминаются такие мелочи как:
    …«Тонкой белой бумаги – 11 листов
    Засушенный цветок – 1
    4-х угольных карточек чистых из белой бумаги – 44
    Конвертов распечатанных – 13» [РГИА. Фонд 491, Опись 2, дело 886, листы 11-12].
*    *    *
    Что же могло послужить источником информации для М.Ф. Герингер и, соответственно, могло дать толчок возникновению легенды?
    В последние три года было высказано несколько версий.
    Лично мне нравится версия В.А. Семенова:
    «1 марта 1901 исполнилось двадцать лет со дня гибели императора Александра II, когда в высочайшем присутствии действительно проходила поминальная служба в Петропавловской крепости. Это событие нашло отражение, как в камер-фурьерском журнале, так и в дневнике Николая II, который записал:
    «20 лет прошло с того ужасного события. В 11 час. поехали в крепость на заупокойную обедню».
    Быть может, впечатления от этого события врезались в память М.Ф. Герингер, и произошло определенное смешение событий.
    Гатчинский дворец. Парадная опочивальня. Кроме того, в анфиладе парадных залов Гатчинского дворца действительно был предмет, который с некоторой натяжкой мог быть назван пьедесталом. Речь идет о тумбе, находившейся в начале XX-го века в Парадной опочивальне Центрального корпуса дворца. Эта тумба хорошо видна на фотографии опочивальни в выпуске журнала «Старые годы», посвященном Гатчине. Правда, стоял на ней не ларец, а ваза, и не было никакого шнура вокруг. Но, тем не менее, она явно бросалась в глаза (в первую очередь своим несоответствием интерьеру зала) и, наверное, запоминалась посетителям.
    Быть может, впечатления от этого события и от посещений Гатчинского дворца, где М.Ф. Герингер наверняка бывала, оставили свой след в ее памяти, а стремление к «чуду» и фантазия писателей довершили остальное […]» (Исторический журнал «Гатчина сквозь столетия», 2013).
*    *    *
    Вот такая история, Елена. В дальнейшем у Шабельского-Борка в РФ появилась масса последователей, особенно после 1991 года. Однако, к Отечественной истории пророчеств весь их «литературный труд» не имеет никакого отношения.
    А это значит, что из всех пророчеств иеромонаха Авеля до нас дошло только одно его предсказание:
    «Оных книг, со мною нет. Хранятся они в сокровённом месте. Оные мои книги удивительные и преудивительные, и достойны те мои книги удивления и ужаса. А читать их только тем, кто уповает на Господа Бога, ибо в них есть Имя его, которому три кратно суждено прогреметь в истории Российской. Но пути его сызнова приведут на Русское горе. Дымом фимиама и молитв наполнится, оттого и пострадает она. Бедная Русь».
    Вот так:
    «есть Имя его, которому три кратно суждено прогреметь в истории Российской. Но пути его сызнова приведут на Русское горе. Дымом фимиама и молитв наполнится, оттого и пострадает она. Бедная Русь», то есть в истории России есть Имя, с которым связана большая беда. Имя, связанное с хаосом и кровью, со смутой, погромами, грабежами и смертью.
*    *    *
    А теперь к Вам вопрос, Елена:
    Литературным «сказаниям» П.Н. Шабельского-Борка Вы верите, даже философско-религиозную базу подвели, а самому иеромонаху Авелю – нет, почему?
    И возведя философско-религиозную базу на зыбучих песках, как Вы думаете, Елена, как долго простоит Ваше «иллюзорное» строение?